У края дороги он увидел какую-то девочку, которая пыталась спасти из-под сапог и копыт своих утят. Мы с ней похожи, промелькнуло в голове губернатора. Но я сопровождаю вражескую армию… Нет, Чиерма, не вини себя. Ты не хотел возвращаться домой так. Твоей вины здесь нет…

Тут он подумал, что виноват не больше, но и не меньше, чем другие, поскольку входил в состав заговорщиков, совершивших проклятый переворот. Все, что сейчас происходит с Ривальдом, — последствия тех событий.

Чиерма ощущал стыд и отчаяние.

Девчушка смотрела на захватчиков. В ее глазах не было ни ненависти, ни страха, одно лишь холодное равнодушие. Губернатор понял, что больше не принадлежит Ривальду; он увидел себя со стороны — так, как видит его этот ребенок. Для нее он иноземец, чужой человек.

Ему захотелось рассказать девочке всю правду, однако Чиерма сознавал, что сейчас правда стала чем-то очень податливым и легко сгибаемым в руках Лерены Кевлерен. Паймер прав, когда говорит, что действительность имеет способность видоизменяться так, как того хочет императрица.

Не говоря уже о том, что каждый раз при появлении леди Энглей земля уходит из-под ног…

Девочка осталась позади. Чиерма мысленно пожелал ей и ее утятам выжить. Он, возвращающийся в столицу своей родины с армией завоевателей, сделает все возможное, чтобы помочь в этом.

* * *

Лерена услышала птичьи трели и немедленно высунула голову из паланкина — так резко, что один из королевских гвардейцев невольно вздрогнул. Она поискала глазами неизвестную птаху, но безрезультатно.

Уилдер спросила, что случилось. Лерена села на место и уставилась на девушку.

— С чего ты взяла, что что-то случилось? — грозно спросила императрица.

Акскевлерен что-то испуганно пролепетала в ответ. Лерена нахмурилась еще больше.

— Как скоро мы будем на месте?

— Простите, ваше величество?…

— Как скоро мы будем в Беферене, я спрашиваю?

— Ваши генералы считают, что дней через тридцать. Возможно, чуть позже… все зависит от состояния дорог на юге и действий неприятельской армии…

У Лерены вырвался лающий смешок.

— Уверяю тебя, их армия мне не помеха.

— Да, ваше величество…

Императрица скрипнула зубами, закипая от ярости. Тридцать дней!.. Знай она, что от Омеральта до Беферена так далеко, никогда бы не затеяла этот поход… Нет, затеяла бы, поправилась Лерена. Но послала бы вместо себя кого-нибудь другого.

Она прищурилась. А кого, интересно? Кто, кроме нее, может возглавить вторжение? Кому еще можно доверять? Не Паймеру, это уж точно, — его разум все больше слабеет. Нет, сама, только сама… Все зависит от нее.

История всего мира меняется из-за нее.

Снова послышалась птичья трель. Императрица дернулась было к окну, но опомнилась. Уилдер смотрит. Вот ведь хитрая девчонка. Глаза прячет. Вечно извиняется. Замышляет что-то?

Лерена мысленно махнула рукой и решила подумать о пичужке, распевавшей за окном. Трель прозвучала еще раз, теперь уже гораздо ближе. Еще ближе. Что-то с негромким стуком опустилось на крышу паланкина.

Лерена улыбнулась. Она высунула руку в окно и почувствовала на запястье прикосновение когтистых лапок. Императрица быстро убрала руку обратно и увидела, что приманила зяблика с желтым клювом и ободком из оранжевых перьев вокруг шеи. Какая прелесть!..

Лерена держала птичку в ладонях, слегка поглаживая ее. Императрица посмотрела на Уилдер. Глаза девушки наполнились удивлением и еще чем-то, очень похожим на страх.