Одной из таких ситуаций и явился диковатый пикник у обочины. Когда обстановка накалилась, а поведение окружающих стало слишком эксцентричным, экс-губернатор решил быть предельно корректным и внимательным к старшим. Попытка сохранить лицо удалась. Чиерма вежливо подавал тарелки с кушаньями — несмотря на то, что для этих целей имелась целая армия Акскевлеренов, назойливостью напоминавших мух, — был великодушен со всеми, кто вступал с ним в разговор, широко улыбался и вообще производил впечатление крайне благополучного и безмятежного человека. Все это удавалось ему благодаря умению отключаться от действительности.

Так получилось, что Чиерма оказался одним из первых, кто услышал выстрелы и крики, доносящиеся с южной стороны холмов. Экс-губернатор поднялся, нахмурил брови и посмотрел на дорогу. Армия Лерены преодолела перевал только наполовину, хвост колонны растянулся далеко на север.

Чиерме никогда не доводилось служить в войсках, но тут у него в груди защемило, а сердце замерло в предвкушении чего-то очень волнительного. Через секунду он испугался — а вдруг Лерена подумает, что это бывший губернатор втянул ее армию в переделку, продумав весь зловещий план диверсии заранее, а теперь методично его выполняя.

Хорошо, если бы так, отозвался внутренний голос.

Быстро пораскинув мозгами, Чиерма решил, что лучше всего поспешить к императрице, дабы самому доложить о сомнениях и подозрениях, терзавших душу. Возможно, его поведение убедит Лерену в том, что он не причастен ни к каким коварным планам и диверсиям…

— Ваше величество! — начал Чиерма. — Вы знаете, мне кажется, будто там что-то происходит…

В этот момент Лерена хохотала над очередной глупой шуткой Паймера. На краткий миг она предстала перед Чиермой не в образе правительницы огромной империи, а маленькой девочкой с длинными темными волосами, обрамлявшими славное круглое личико с абсолютно невинными глазами, полными беззаботности и надежд. Однако экс-губернатор понимал, что внешняя невинность женщины — всего лишь умелая и талантливая игра. Ее мать, покойная императрица, и весь двор растили Лерену как следующую властительницу Хамилая. Она не могла позволить себе роскошь беззаботности, точно так же как он не мог позволить себе роскошь доверия…

— Да?… В чем дело? Присядьте и скушайте еще одну булочку…

— Думаю, с вашей армией… там, впереди… там что-то происходит, — сказал Чиерма, почувствовав, как сердце забилось чаще.

Лерена привстала и посмотрела на юг.

— Не понимаю, что вы хотите этим сказать…

И тут голос ее затих, а глаза закрылись. Чиерма видел, как потемнела кожа женщины, а черты лица заострились.

— Как они посмели… — проговорила императрица каким-то странным низким голосом. Чиерма даже сначала и не понял, что это она сказала. — Как они посмели!..

Паймер тоже привстал и смотрел на экс-губернатора с явным любопытством.

— Я слышу звуки боя, — пробормотал Чиерма, обращаясь к герцогу. — Где-то в районе холмов…

— Это засада, — произнесла Лерена, не открывая глаз. — Подать мне мой паланкин…

— Ваше величество, возможно, вам лучше остаться здесь? Тут безопаснее, — попытался остановить ее Чиерма.

Она открыла глаза, и экс-губернатор отшатнулся. Ему показалось, что зрачки Лерены стали темно-золотыми и излучали внутренний свет.

— Мой паланкин, — ровно сказала императрица. — Немедленно.

Никто не посмел ей возразить. Чиерма и Паймер отступили назад.

Королевские гвардейцы, отдыхавшие неподалеку, уже выстроились в два ряда, обступив паланкин Лерены спереди и сзади.