* * *

Как странно, что до сегодняшнего дня Лерена не замечала сходства между ривальдийским послом и ее двоюродным братом Родином Кевлереном.

Родин, как и Авенел, начал лысеть; он был невысоким, но коренастым мужчиной. Больше всего Лерене нравилось, что оба они — коротышки. Она надеялась, что это — хороший знак.

Императрица тяжело вздохнула: появился канцлер. Малус Майком тоже здесь и тоже коротышка…

Малус, как и посол, пребывал в приподнятом настроении, а это уже плохо. Но веселость канцлера уравновешивалась мрачностью Родина, который всем своим видом предрекал грядущие беды.

Лерена надеялась, что шпионы брата постарались на славу.

— Что слышно, кузен?

Родин развел руками:

— Увы!.. Я пока не могу подтвердить ни один из слухов об уничтожении членов нашей семьи… как не в состоянии сказать и о том, сколько Избранных принимали участие в перевороте.

— Родин, когда ваши агенты смогут представить мне полные и точные сведения о ситуации в Ривальде?

— При последней нашей встрече вы сказали, что у меня есть месяц, — почти умоляюще произнес Родин.

Лерена перевела дух, изо всех сил стараясь не испортить себе настроение. Неужели она так много просит?…

— Что происходит, в конце концов? — громко произнесла императрица, и все птицы, примостившиеся на близлежащих деревьях, с оглушительным шумом взвились с насиженных мест.

Родин и Малус задрали головы и с опаской посмотрели вверх.

— Каковы настроения в народе? Армия дезорганизована? Были ли выступления против Комитета безопасности? Имеется ли негативная реакция на волну убийств в Беферене? Мне необходимо обо всем этом знать!

Родин лишь вновь развел руками.

— Времени было не так уж много…

— Не надо говорить о времени! — зло бросила императрица, потом сказала более спокойно: — У меня есть основания полагать, что Комитет безопасности в скором времени пригласит меня посетить с визитом Ривальд.

Родин и Малус были так удивлены, что не могли произнести ни слова.

Первым опомнился Родин. Он поинтересовался:

— И вы примете подобное приглашение?

— А почему бы и нет?

— Ни один из правителей империи никогда не посещал Ривальда, — заметил Кевлерен.

— Они — наши враги, — добавил канцлер. — И всегда были врагами.

— Значит, настало время изменить отношения, — слегка улыбаясь, произнесла Лерена.

Появившийся придворный сообщил императрице о прибытии герцога Паймера Кевлерена.

— Прошу прощения, господа, — обратилась Лерена к Родину и Малусу. — Мне необходимо обсудить кое-какие вопросы с дядей.

Мужчины поклонились.

Императрица еще раз напомнила кузену:

— И не забудьте о Ривальде. Мне необходимо узнать обо всем как можно быстрее.

* * *

Настроение у Авенела Кенди было отвратительным.

Когда посол поднимался на крышу посольства, чтобы отправить депешу в Беферен, он совершенно не испытывал к Омеральту той любви, о которой разглагольствовал на утреннем приеме у императрицы. Город отражал то беспокойство и стесненность, которые Авенел ощущал в присутствии Лерены.

Посол поежился. Он не знал, как описать словами впечатление, произведенное на него императрицей во время их второй встречи. Кенди считал себя неплохим знатоком человеческих душ. Да что там, он очень хорошо разбирался в людях и поэтому был уверен, что женщина, беседовавшая с ним во дворце сегодня, — совсем не тот человек, которого он встретил десять дней назад при вручении верительных грамот.