— Да. Не знаю, какой, но, во всяком случае, очень сильный. Я попытаюсь произвести анализ, но думаю, что только в Нью-Йорке мы точно узнаем, с чем именно имеем дело.

Из каюты инспектора Билл отправился к мистеру Стоуну. Американец решил идти к капитану и рассказать о присутствии на пароходе доктора Лэффина.

— Но его нет в списках пассажиров! — недоверчиво сказал капитан. — Уверены ли вы, мистер Хольбрук, что вам это не показалось?

— Совершенно уверен.

Капитан задумчиво погладил бородку.

— Меня больше заботит исчезновение Баллота. Вот уж не думал, что его надо было охранять, — капитан опять задумался, потом вдруг вспомнил: — Я ведь еще не рассказал вам о странном происшествии, которое произошло этой ночью. Нам преградил путь паровой баркас… Вы, вероятно, слышали, как гудела сирена? И мы прошли от него на расстоянии всего лишь одного фута!

— А мог ли кто-нибудь перейти с «Эскуриала» на борт баркаса?

— Вполне, — ответил капитан.

Друзьям Баллота оставалось лишь надеяться, что инспектор ночью по каким-то своим соображениям перешел на борт таинственного баркаса.

На душе у Билла становилось все тревожнее и тревожнее… Его очень волновала судьба Бетти, и в конце концов он принял решение… Когда был подан чай, Билл не явился в столовую. Посланный за ним лорд Лоубридж, вернувшись, сообщил, что Хольбрук спит у себя в каюте.

Бетти слегка подтрунивала над сонливостью Билла, но мистер Стоун понял, что тот недаром провел целый день в каюте.

— Решили бодрствовать всю ночь, мистер Хольбрук? — спросил он, когда они вышли на палубу покурить.

— Да, — ответил Билл.

Прежде чем приступить к ночному дежурству, Хольбрук вернулся к себе в каюту, принял холодную ванну и стал переодеваться. Он был почти готов, когда в дверь постучали.

Вошел стюард.

— Мы получили радиограмму из Нью-Йорка, — сказал он.

— В чем дело? — спросил Билл.

Стюард молча передал ему бумажку.

Билл развернул ее и прочел:

«Нью-Йорк. Окружной прокурор.

Согласно постановления, запрещающего тайный ввоз оружия, ни один пассажир не будет допущен в Нью-Йорк, если при нем окажется огнестрельное оружие. Пассажирам, имеющим таковое, предполагается сдать его под расписку судовому казначею. Вопрос о выдаче разрешений на право ношения оружия будет рассматриваться в каждом отдельном случае по прибытии в Нью-Йорк».

При стюарде оказалась и еще одна бумажка:

«Во исполнение вышеизложенного, предлагаю всем пассажирам сдать мне оружие не позже понедельника, до полудня.

— Ну, меня это не касается, — сказал Билл. У меня нет с собой более смертоносного оружия, чем коробка сигар.

Ночь, как ни странно, прошла спокойно. Доктор не показывался. Хотя Билл и хорошо выспался за день, он все же к концу своего дежурства уже стал клевать носом. Занялась заря…

Медленным шагом он прошел по палубе, проглотил в столовой чашку горячего кофе и в прекрасном расположении духа вернулся к себе. На подушке он нашел письмо. Там была только одна строчка:

«Не беспокойтесь. Все в порядке».

Билл узнал руку Баллота.

Глава 44

Хольбрук бросился к капитану. Тот был уже на ногах и курил свою неизменную трубку.

— Это радует меня, — сказал он, прочитав записку, — но ваш приятель мог бы избрать для своих загадочных упражнений более подходящее место, чем «Эскуриал».

Бетти очень обрадовалась, когда Билл рассказал ей о записке.

— Я только теперь поняла, как мучило меня его исчезновение, — сказала она.