Жан Жеди и его гости занимали одну из зал второго этажа. В другой, очень большой зале играла музыка, и пол трещал под ногами усердных танцоров. Трудно представить себе более шумное и веселое общество. Молодые артисты, рабочие, приказчики составляли мужскую публику, тогда как женскую представляли натурщицы, швеи и барышни без определенных занятий.

Вся эта толпа смеялась, кричала и танцевала с легкостью, которой позавидовали бы клоуны цирка.

Тефер поднялся на второй этаж и прошел в танцевальную залу, но Жана Жеди и его гостей там не было, тогда он вышел в коридор, проходящий мимо других зал и отдельных кабинетов.

Громкие взрывы смеха и крики привлекли его внимание, а дверь, открытая на минуту лакеем, вносившим бутылки, позволила ему увидеть того, кого он искал.

«Он тут, — подумал Тефер, — но обед еще не закончен, надо подождать».

Он сел в танцевальной зале, около двери в коридор, и приказал подать стакан пунша.

Еще не было полуночи, а танцы обычно продолжались до часа; толпа танцующих все увеличивалась, а в зале Жана Жеди обед подходил к концу. Десерт уже прикончили, и гости начинали выливать на стол содержимое своих бутылок, воображая, что наливают в стаканы. Жан Жеди был почти пьян и продолжал пить.

В комнате было удушливо жарко. Все лица покрывал пот.

— Где стеснение, там нет удовольствия, — сказал Жан Жеди, — поэтому не будем стесняться.

Он снял сюртук и повесил его на стену.

Миньоле, который пил очень мало и нисколько не был пьян, а только разыгрывал пьяного, вздрогнул от радости, следя глазами за сюртуком, в кармане которого лежал знаменитый бумажник, предмет его мечтаний.

В эту минуту в уме старого вора мелькнула идея, которую он сейчас же выразил.

— Я предлагаю пойти немного повеселиться с прекрасным полом, — пробормотал он.

Это предложение встретило всеобщее одобрение.

— Отличная идея! — закричали гости.

— В зале надо выглядеть прилично, — сказал один из гостей, также снявший свое верхнее платье. — Наденем наши тряпки.

— К чему? — возразил Жан Жеди. — Мы здесь у себя, нам жарко, и мы сняли сюртуки.

— Совершенно верно! — подтвердил Миньоле. — К черту сюртуки, идем танцевать!

Обедающие взялись под руки и, шатаясь и раскачиваясь, ворвались в танцевальную залу, толкая всех и крича:

— Место для кадрили! Эй, товарищи, приглашайте дам! Музыка, играй!

Неожиданное появление пьяной толпы поразило всех; оркестр умолк, танцоры хотели броситься к Жану Жеди, но в эту самую минуту к нему подошли два переодетых полицейских.

— В рубашках нельзя танцевать, уходите или оденьтесь прилично.

— К черту приличие! — крикнул Жан Жеди. — Я достаточно заплатил и буду танцевать, как хочу!

— Вы не будете танцевать! — закричали обычные посетители бала.

— Нет, будем!

— Мы вас выгоним!

— Попробуйте, мы посмотрим!

Дело готово было дойти до драки, когда в залу вбежал хозяин, предупрежденный о произошедшем.

— Прошу вас, господа, — сказал он, обращаясь к полицейским, — это мои клиенты, они сняли сюртуки, потому что хорошо пообедали и здесь очень жарко, но они не устроят скандал.

— Однако на этот счет есть правила, — возразил полицейский, — и эти правила все общество уважает.

Начался спор. Тефер все видел, слышал и с досадой кусал ногти.

«Его арестуют, — с беспокойством думал он, видя, что Жан Жеди спорит с полицейским. — Его станут допрашивать, он пьян, одно его слово может все погубить, и он скажет это слово, если я не вмешаюсь».