|
Лишь бетонные стены пошли трещинами. – Видите, русские не смогли разрушить своими бомбами крепость Геринга, – смеясь, ска-зал мне юноша из Восточной Германии. – Они могут разрушать только памятники Сталину. За несколько часов прогулки по Восточному Сектору города он показал мне один за дру-гим многочисленные следы «битвы за Берлин» 1945 года. Не знаю, как догадался, что меня ин-тересуют исторические места сражений, но делал это он на удивление увлеченно. К тому же си-туация была не та, чтобы высказывать пожелания, поэтому я бродил по городу всю вторую половину дня в его сопровождении. Мы случайно познакомились с ним во время обеда в кафе недалеко от телевизионной башни. В любом случае его экскурсия оказалась великолепной и исчерпывающей. Следуя за ним по историческим местам Восточного Берлина, я начинал ощущать, будто война закончилась лишь несколько месяцев назад. По крайней мере, скажи мне тогда такое – пожалуй, поверил бы. Город сплошь испещрен следами перестрелок. – Вон, смотрите, – сказал он, показывая на один такой след. – Немецкие пули можно легко отличить от русских. Немецкие – они словно вгрызаются в стену, распарывая ее, а русские толь-ко облизывают. Выделка другая, знаете ли. Из всех жителей Восточного Берлина, с которыми мне довелось повстречаться за послед-ние несколько дней, его английский был самым понятным. – Ты очень хорошо говоришь по-английски, – хвалю его я. – Некоторое время ходил в моря. Был на Кубе, в Африке, долгое время – в Черном море. Так и научился. Сейчас работаю на стройке прорабом. Спустившись с крепостного холма, мы немного погуляли по ночному городу и забрели в старую пивную на Унтер-дер-Линден. Пятница. Вечер. Пивная была переполнена народом. – Здесь вкусно готовят курицу, – порекомендовал он, и я заказал курицу с рисом и пиво. Действительно, курица была недурна, пиво – прекрасно, в помещении – тепло, стоит приятный галдеж. Наша официантка – исключительная красавица, как две капли похожая на Ким Карнз. Эле-гантная блондинка с голубыми глазами и милой улыбкой. Она поднесла к нашему столу пивные кружки с таким видом, будто держала в руках гигантские пенисы. Она мне напоминала одну знакомую из Токио. Нет, они не были похожи друг на друга, между ними нет ничего общего, но при этом что-то их все же связывало. Пожалуй, это останки крепости Германа Геринга разводят их друг мимо друга в темноте лабиринта. Мы выпили немало пива, стрелки часов подбирались к десяти. До двенадцати мне необхо-димо вернуться на вокзал S-Bahn на Фридрих-штрассе. Ровно в полночь заканчивалась моя вос-точногерманская виза, и опоздай я хоть на минуту, могли возникнуть большие неприятности. – В пригороде есть одно крутое место – бывшее поле боя, – сказал он. Я рассеянно смотрел на официантку и пропустил его слова мимо ушей. – Excuse me, – повторил он. – Там эсэсовцы столкнулись с русскими танками в лобовой атаке. Это и стало решающей битвой за Берлин. Бывшая сортировочная станция, но там все ос-талось без изменений. Я посмотрел на юношу. Худое лицо. Одет в серый вельветовый пиджак. Сидит, раскинув руки по столу. Пальцы у него длинные и тонкие, никак не похожи на пальцы моряка. Я покачал головой: – До двенадцати нужно вернуться на вокзал на Фридрих-штрассе. Заканчивается виза. – А завтра? – Завтра утром я уезжаю в Нюрнберг, – соврал я. Похоже, юноша несколько расстроился. По его лицу проскользнула еле заметная тень усталости. – Завтра мы бы могли поехать вместе с моей девчонкой и ее подругой, – сказал он, будто оправдываясь. – Жаль, но… Казалось, будто некая холодная рука сжала пучок моих нервов. Как поступить, я не знал. Посреди этого испещренного следами от пуль и снарядов необыкновенного города я чувствовал себя в полном тупике. |
