Однако Влада провела в Азии уже год и знала: большинство запретов здесь легко обходятся. Или выкупаются. Задешево, если платить не в казну, а в карман конкретного чиновника.

Визу в Китай она получила. До крошечного и грязного поселка Дарчен в Тибете, откуда начинались восхождения на Кайлас, добралась на рейсовых автобусах. И безо всяких пермитов. Едва показывался очередной чек-пойнт (что-то вроде нашего поста ГАИ), заботливые тибетцы-пассажиры дружно махали девушке: «Прячься!» И она затаивалась меж пестрых баулов и одеял.

В самом Дарчене, правда, пришлось выйти из тени и раскошелиться – иностранцы здесь все на учете, имеют право передвигаться лишь группами, в сопровождении надсмотрщика-китайца. Впрочем, чиновник, что принял у Влады деньги, ничего подобного от нее не требовал. Всего лишь велел светлые волосы прикрывать платочком и по улице особо не болтаться.

Влада здесь задерживаться и не собиралась: убогий поселок навевал тоску. Поскорее бы выполнить обязательную программу, посетить Кайлас – и прочь!

Однако возникла проблема: чувствовала себя Влада совершенно ужасно. Дико болела голова, в глазах двоилось, каждый шаг давался с трудом.

Диагноз себе Влада (пусть молодой, но доктор!) поставила легко: начальная стадия горной болезни. Дарчен находился на высоте серьезной: четыре тысячи шестьсот метров над уровнем моря. По-хорошему, нужно было туда ползти дней десять, прибавляя в день полкилометра высоты от силы, но она на автобусе за двое суток добралась. Вот и получила.

Что ж, придется ей покуда выше не лезть, а сидеть, акклиматизироваться.

Влада сняла комнатушку в дешевом гестхаузе и приступила к самореанимации. Чтоб победить недомогание, если верить учебникам, требовалось много пить, обязательно ходить пешком и, главное, просто выждать. Однако минуло три дня, а ей становилось только хуже. Есть она не могла совершенно, от воды тошнило. Каждый шаг отдавался дикой головной болью, если пыталась уснуть – уже через полчаса просыпалась от холода или от страха. Влада даже рискнула и приобрела у местного торговца подозрительного вида таблетки, якобы от mountain sickness, но толку от них не оказалось никакого.

Ей впервые за весь год, что провела вдали от дома, стало страшно. Не хватало еще умереть здесь, на чужбине, в грязной комнатенке, без электричества! Причем умереть из-за собственного упрямства. Ведь лекарство от недомогания – простейшее. Садись на автобус и вниз, прочь из неприветливых, диких мест. Уже тысячах на трех и мигрень, и слабость, и бессонница бесследно исчезнут.

Но Влада не просто всегда искала в жизни свой путь — ей, ангелочку, ничего легко не давалась. Она чрезвычайно злилась, если кто или что угодно, люди или обстоятельства, пытались ей помешать. Потому упрямо сидела и ждала, покуда противная горняшка ее отпустит.

Заняться в Дарчене оказалось совершенно нечем. Читать? Ни книг, ни света не было. Гулять? Ноги подкашиваются. Отсыпаться впрок? Но, увы, один из первейших симптомов пресловутой горной болезни – стойкая бессонница.

А еще Владе дико, совершенно маниакально хотелось фруктов. Элементарного яблочка. Банан, кокос, сливу, что угодно. Но тут, в высокогорном поселке, с едой совсем оказалось сложно. В единственном ресторане меню занимало несколько строк: тибетские пельмени «мо-мо», мясо яка с рисом или оно же – с китайской лапшой. И «свити ти» – неприятный на вкус чай опять же с молоком яка. В магазине (тоже одном на весь поселок) можно было разжиться печеньем – упаковки неприятно раздуты, тут, на высоте, все вздувалось, включая бутылочки с шампунем. А за остальными изысками – пожалуйте на равнину.

«Я как в тюрьме здесь, – страдала Влада, – грязный домик, скудная пища, полное одиночество…»

Но все ж она не сдавалась. Продолжала верить в свой особенный путь.