Он ушел на неосвещенную сторону сопки, затаился в лесу, тем самым отрезая путьотхода «киношников», однако прошло минут пять и никто не появился. «Драконы» расползлись, растворились в темноте, и если бы не пылающий автомобиль на дороге, — полное ощущение, что здесь никого и не было…

С восточной стороны в доме не осталось ни единого целого стекла в окнах, деревянная обшивка стен напоминала решето. И все-таки это нападение нельзя было расценивать как попытку уничтожить фермера-разведчика вместе со всей компанией; вероятнее всего, это являлось предупреждением… возможно, последним. Либо таким образом демонстрировалась сила и неуязвимость противника, его полное владение ситуацией. Вместо «шмайсеров» скелеты могли через час явиться на ферму с оружием более внушительным и расправиться с населением Горячего Урочища в несколько минут. А пока что били окна и предлагали сидеть тихо…

Пашка бродил по полю вдоль леса и что-то выискивал в траве, а когда вернулся к дому, на лице бродила злая усмешка.

— Я там троих завалил, — будто между прочим сказал он. — Без масок пришли, ублюдки, с ископаемыми автоматами… Ты их вывозить будешь, или сходить прикопать?

— Прикопать, — бросил Поспелов и взял лопату. — Пошли!

Узнать в них пришельцев было трудно — одеты в спортивные костюмы, обуты в кроссовки, и если бы не «шмайсеры», не подсумки с магазинами, можно принять за туристов. У каждого в затылке оказалось пулевое ранение: стреляли в упор, от порохового заряда почернели волосы и кожа. А один оказался с обрезанными ушами…

— Ты их добивал? — спросил Георгий, осматривая трупы.

— Нет, — с каким-то затаенным страхом сказал Пашка. — Я их сразу уложил.

А потом только уши отрезал.

— Зачем?

— Копченое ухо врага приносит удачу, — небрежно объяснил он. — Думал, ты знаешь…

Пришельцев закопали в одной неглубокой, наспех отрытой яме, предварительно аккуратно срубив дерн и уложив его потом на место. Не успели отмыть руки после похорон, как заработала оперативная радиосвязь с агентами: все требовали неотложной встречи, а Витязь сообщил, что информация настолько важная, что невозможно доверить ее эфиру, даже передавая по рации с кодирующим цифровым устройством, которую получил сегодняшней ночью…

Частная сыскная контора «Адам и Ева» помещалась в полуподвальном этаже особняка, стоящего в глубине дворов старой Москвы. Соваться сюда со своей приметной, тем более заказанной головой было не просто опасно, а смертельно, однако расчет был лишь на то, что наглость — второе счастье: Адам никак не может предположить, что голову ему принесет сам владелец. Поэтому Заремба без долгих раздумий — а в данном случае это главное: не раздумывать и не забивать себе мозги, — нашел нужную дверь и нажал кнопку звонка. Ему отворил рыжий и веснушчатый парень с кобурой на животе, и, заметив равнодушный и даже надменный взгляд черного толстого человека, ничего даже не спросил, отступил в сторону, давая проход.

Заремба, не поднимая взгляда, прошествовал мимо, сразу на мраморную лестницу с потертыми ступенями. На втором этаже пахло свежезаваренным кофе, дымом американских сигарет и каким-то складским запахом кожи, где хранится, например, новенькая конская упряжь. Ничуть не сбавляя темпа, он отыскал взглядом табличку на двери с надписью «Президент» и ногой распахнул дверь. Рука была в кармане, где лежал отнятый у гаишника «макаров». Под полой пиджака удобно устроился автомат «узи».

За черным столом сидел совсем молодой человек с розоватыми усиками, как позже удалось разглядеть, измазанными помадой.