— Как ты должна прекрасно понимать, Жизель, — проговорил граф после недолгого молчания, — мы начали этот маскарад по двум причинам: одна состояла в том, чтобы помешать Джулиусу жениться на мисс Клаттербак, а вторая — в том, чтобы поставить его в глупое положение и проучить за попытки охотиться за богатым приданым.

— И вы действительно считаете, милорд, что если мы… поставим его в унизительное положение, когда он сделает мне предложение, то это помешает ему делать новые попытки… найти себе богатую невесту? — спросила Жизель.

— Может, и не помешает, — согласился граф. — Но в то же время никому не нравится выглядеть идиотом. Когда Джулиус обнаружит, что у тебя нет ни копейки, он поймет, каким дураком себя выставил.

— И вы хотите… чтобы я ему об этом сказала?

— Нет, конечно же, — успокоил ее граф. — Если он сегодня вечером сделает тебе предложение — а он, несомненно, собирается это сделать, — я советую, чтобы ты попросила его обсудить все со мной или, если ты предпочитаешь, с полковником Беркли. В конце концов, он ведь якобы твой родственник.

— Нет! Только не с полковником! — резко возразила Жизель.

— Почему ты так отреагировала на эти мои слова? — пытливо спросил граф.

— Я — не хотела бы… посвящать полковника… в мои личные дела, — смущенно ответила девушка и потупилась.

Граф пристально всмотрелся в ее лицо, словно сомневаясь в том, что она дала ему честный ответ, а потом сказал:

— Хорошо, я поговорю с Джулиусом сам. Ты можешь ответить ему, что не считаешь возможным выйти за него замуж, если я не дам согласия на ваш брак. Он обратится ко мне, и я выскажу ему все, что о нем думаю.

В голосе графа .прозвучали нотки удовлетворения, заставившие Жизель неуверенно проговорить:

— Я… знаю, что Джулиус вел себя… недостойно… Я понимаю, что он получил от вас… слишком много денег. Но… в то же время… я уверена… что мстительность повредит вам… также сильно, как и ему.

— Мстительность? — изумленно переспросил граф. — Ты считаешь, что я ему мщу?

— Не совсем… — ответила Жизель. — Но просто… вы такой сильный… и так много имеете…

— Джулиус тоже имел немало, — возразил граф. — Могу уверить тебя, что я не пытаюсь принизить человека и без того уже униженного и бедного. У Джулиуса было немалое состояние, которое он унаследовал в возрасте двадцати одного года от своего отца. Немного помолчав, он добавил:

— Он промотал его за два коротких года, а потом растратил и все, чем владела его мать. Ты считаешь, что это хорошо его характеризует?

— Нет… Вы правы, конечно, милорд… Просто я не могу не испытывать жалости ко всем, кто… беден.

Лицо графа сразу же смягчилось.

— Это я могу понять, Жизель. Именно таких чувств от тебя и следовало бы ожидать. Только не трать свою жалость на Джулиуса. Если бы ты даже была так богата, как он считает, то он растратил бы твое состояние всего за несколько лет, а потом, не задумываясь, бросил бы тебя и стал искать общества других женщин.

— Неужели человек может быть плохим абсолютно во всем? — недоверчиво спросила Жизель.

— Нет, так же как и абсолютно хорошим, — философски ответил граф. — За исключением, может быть, тебя, идеальная Жизель.

Жизель улыбнулась.

— Вы слишком добры ко мне, милорд. Хотелось бы мне, чтобы это действительно было так! Но я вовсе не такая уж хорошая.