|
Та, однако, переадресовала ее Цинции, сказав при этом довольно загадочную фразу: "На самом деле меня сегодня нет в госпитале". Цинция взяла бутылочку и со строгостью судьи начала ее рассматривать. - Это лекарство должны были отправить еще утром. - Старшая медсестра просит извинить ее, но она забыла. - Скажите ей, что надо внимательнее читать правила, вывешенные на дверях. По лицу медсестры было видно, что она не испытывает ни малейшего желания передавать эти слова старшей медсестре, которую она явно побаивалась. - Теперь препарат не отправить раньше завтрашнего дня, - добавила Цинция. - Может быть, вы попытаетесь приготовить его до вечера? - Ладно, попробуем, - милостиво согласилась Цинция, - хотя мы ужасно заняты, и я не уверена, что у нас будет на это время. Цинция подождала, пока медсестра вышла, затем взяла с полки большую бутыль, наполнила из нее склянку и поставила ее на стол в коридоре. Я рассмеялся: "Дисциплина прежде всего?" - Вот именно. А теперь прошу на балкон, оттуда видно весь госпиталь. Я проследовал за Циннией и ее подругой, и они показали мне расположение всех корпусов. Лоуренс остался было в комнате, но Цинция сразу же позвала его на балкон, затем она взглянула на часы. - Ну что, "светило", есть еще работа на сегодня? - Нет. - Ладно, тогда запираем двери и пошли. В то утро я впервые по-настоящему разглядел Лоуренса. По сравнению с Джоном разобраться в нем было куда труднее. Застенчивый и замкнутый, он почти во всем являлся полной противоположностью брата. Однако в его манерах чувствовалось внутреннее благородство, и мне казалось, что тот, кто может действительно хорошо узнать Лоуренса, должен испытывать к нему глубокую привязанность. Я не мог отделаться от впечатления, что в его отношении к Цинции чувствовалась сдержанность и что она тоже в присутствии Лоуренса выглядит немного смущенной. Но в то утро они были веселыми и беспрестанно болтали между собой. Когда мы проезжали через деревню, я вспомнил, что собирался купить несколько марок, и мы заехали на почту. Выходя, я столкнулся в дверях с каким-то маленьким человечком и начал было извиняться, как вдруг он радостно вскрикнул и, заключив меня в объятия, жарко расцеловал: - Хастингс, друг мой, - воскликнул он, - неужели это вы? - Пуаро! - вырвалось у меня. Мы пошли к экипажу. - Представляете, мисс Цинция, я только что случайно встретил своего старого друга мсье Пуаро, с которым мы не виделись уже много лет. - Надо же, а ведь мы хорошо знаем мсье Пуаро, но мне и в голову не приходило, что вы с ним друзья. - Да, - серьезно произнес Пуаро, - мы с мадемуазель Цинцией действительно знакомы. Ведь я оказался в этих краях лишь благодаря исключительной доброте миссис Инглторп. Я удивленно взглянул на него. - Да, друг мой, она великодушно пригласила сюда семь моих соотечественников, которые, увы, вынуждены были покинуть пределы своей страны. Мы, бельгийцы, всегда будем вспоминать о ней с благодарностью. Пуаро обладал весьма необычной внешностью. Ростом он был не выше пяти футов и четырех дюймов, однако держался всегда с огромным достоинством. Свою яйцеобразную голову он обычно клонил немного набок, а пышные усы придавали ему довольно воинственный облик. Внешний вид Пуаро был абсолютно безупречен; казалось, заметь и пятнышко на костюме, оно причинит ему больше страданий, чем пулевое ранение. |
