— Молодец, парень! Если договоришься, сообщи мне, и я приеду завтра в одиннадцать часов.

— А как я дам вам знать?

— Я живу в «Рице», — сказала Таппенс. — Имя — Коули.

Альберт с завистью посмотрел на нее.

— Хорошая у вас работа!

— Да, особенно когда счет оплачивает старый Рисдайл.

Кивнув своему новому союзнику, Таппенс, довольная собой, отправилась в «Риц». Томми еще не вернулся, но это ее не удивило. Она написала записку Картеру и отправилась к парикмахеру.

Томми не вернулся и к шести часам. Таппенс успела сходить в магазин, принять ванну и подкрасить брови. Разглядывая себя в зеркало, она решила, что новая прическа несколько изменила ее внешность. Столкнись она нос к носу с Уайтингтоном, тот ее не узнает. Она наденет еще другую шляпку и куртку, а это тоже своего рода маскировка. Таппенс вспомнила, как многие пациенты госпиталя не узнавали своих сиделок, если те меняли свое одеяние на гражданскую одежду.

Обедать Таппенс пришлось в одиночестве. Отсутствие Томми не очень волновало ее. Работа есть работа. А вот где Гершеймер? Пожалуй, он может умчаться в Константинополь, если ему покажется, что ключ к исчезновению кузины находится там.

Утром она получила записку от Картера:

Вы начали очень успешно, и я поздравляю вас. Но считаю своим долгом предупредить о необходимости соблюдать осторожность. Помните, эти люди отчаянные, не способные на жалость. Мне кажется, что вы недооцениваете опасность, и я хочу еще раз сказать, что не могу обещать вам своего покровительства. Вы сообщили ценные сведения, и если теперь вы отступите, никто не будет порицать вас за это.

Если, несмотря на мои предостережения, вы захотите что-нибудь предпринять, все будет подготовлено.

Вы разрешите кое-что вам посоветовать? Будьте как можно более правдивы — это минимальная опасность ошибаться. Я думаю, что вам лучше изображать себя. Вы работали в госпитале, а теперь занимаетесь домашними делами. Остерегайтесь всяких несоответствий — это может вызвать подозрения. Чтобы вы ни решили, желаю вам счастья.

Ваш преданный друг Картер».

От Томми не было вестей, но утренняя почта доставила открытку, на которой было нацарапано: «Все о. к.»

В половине одиннадцатого Таппенс осмотрела свой обитый жестью сундук. Все было хорошо. Она позвонила и приказала вызвать такси. В Паддингтоне Таппенс сдала сундук в камеру хранения, зашла в туалет, а десять минут спустя преображенная Таппенс подошла к остановке и села в автобус.

Было чуть больше одиннадцати, когда Таппенс вышла в Баберси. Альберт уже ждал ее. Конечно же, он не сразу узнал ее. А когда она его окликнула, его восхищение было неописуемым.

— Блеск! Это же шикарно!

— Я рада, что понравилась тебе, Альберт. По крайней мере, я похожа на твою кузину или нет?

— Даже голос! — воскликнул мальчик. — Вы лучше Анни. Она все приготовила для вас.

— Молодец! — похвалила его Таппенс.

— Идемте, мисс, — и он подмигнул ей. Изящная молодая женщина открыла им дверь.

— Я пришла насчет работы, — сказала Таппенс.

— Какая уж тут работа! — пробурчала женщина. — Старая кошка во все вмешивается! Обвиняет меня в чтении ее писем. Меня! Сплошные подозрения. Я могу вам сказать…

Она не договорила, из-за двери раздался оклик, в котором звучали металлические нотки:

— Анни!

Женщина быстро сказала:

— Да, мэм.

— С кем вы разговариваете?

— Здесь молодая женщина насчет работы.