|
Двести - триста километров прошли - все то же, все то же. Покраше и побогаче сделалось в гоголевских местах - Опишне, Катильве, Миргороде, затем снова бедная опрятность и приниженность. Но местами и опрятность уступала заброшенности, сиротству, какому-то беспросветному опущению земли и душ человеческих - махнули рукой на себя украинцы, грабленные и битые советами, окончательно ограбленные и почти добитые оккупантами. Но ближе к границе пошли земли ухоженней, люди и селяне бодрей, вдоль старой границы и богатенькие даже. "Агитпункт!" - вспомнил анекдот Коляша. Это значит, когда Иван - ударник труда на небо попал, ему за одними воротами показали накрытые столы, с вином, с закусью, пляшущих голых девок, изнемогающих в истоме, музыка, цветы. У других же ворот сплошь часовые да во всю стену надпись: "Предъяви документы!" Дурак, что ли, Иван-то, не видит, что ли, где лучше. Выбрал, конечно, то помещение, то место, где бабы и вино. Но только вошел туда - его цап-царап и под темные своды уволокли да голым-то задом на раскаленную сковороду. Иван орет: "И здесь об...ка!" А ему вежливо: "То был агитпункт". В Подкобылинцы они въехали еще засветло и устремились к правлению колхоза, но в глухом переулке, высоко выложенном обомшелым каменьем и поверху поросшем терновником, стояла женщина, раскинув руки. Машина остановилась. Женщина бросилась к капитану, панически выдыхивая: - Уезжайте! Немедленно уезжайте! Там,- показывала она за село, в сады,- там живьем сожгли подполковника с сержантом. Самостийщики напились и спят, но вечером пойдут по селу - резать и убивать активистов. Я ухожу, сейчас же ухожу. Я учительница здешняя,- догадалась она пояснить на ходу.- Подполковник ездил ко мне, мы собирались пожениться... Может, вы их похороните, а?.. Женщина выглядела полубезумной, старой, может, из-за черной шали, накинутой на голову, на самом же деле ей было чуть за двадцать, но яркая, вроде бы чужая седина прочеркнула надо лбом ее каштановые волосы. Приказав шоферу тихо и медленно следовать за ним, капитан Ермолаев с пистолетом в руке шел за учительницей. Она, словно бы по горячему-горячему ступая, мелко перебирала ногами: "Скорее! Скорее!" - Перебьют же нас, перебью-у-ут! - скулил шофер, высунувшись из кабины.- Уезжать надо, уезжа-а-ать!.. Подполковника и его ординарца прихватили проволокой к бамперу "виллиса", выпустили из бака бензин и бросили спичку. Под осевшей на диски машиной еще курилась земля, обгорелые до головешек, скрюченные огнем, люди скалились белыми зубами в какой-то дурашливой и одновременно сатанинской усмешке. Головешки-людей забросили в кузов и по дороге, идущей вдоль леса, рванули из села Подкобылинцы. |
