|
Наткнувшись на беглецов, уютно разлегшихся на коксе, сержант, сопровождаемый двумя автоматчиками, поинтересовался, кто такие? - Не видишь, что ли? Шевеля губами, сержант читал госпитальные документы, справки, листал красноармейские книжки. Наткнувшись на слова: "Последствия контузии, выражающиеся в приступах эпилепсии, остеомиелит",- и думая, что писано про какую-то заразу, сержант опасливо начал озираться, искать пути отступления. - Это че такое?! - Припадочные мы. - Н-но! - и сержант закричал с облегчением, высунувшись из вагона: - Товарищ лейтенант! Тут госпитальники, припадочные, эпилепсия написано. Дак че, забирать? - Только припадочных нам и не хватало! Далее они ехали медленно, свободно, отдыхаючи. В трофейном чемоданчике оказался ровнехонько сложенный кусок шелка в милых синеньких незабудочках. Жорка-моряк сбыл его грабителям-перекупщикам на какой-то станции за пять тысяч рублей. Купили хлеба, сала, вареных картох, черешню и целую аптечную бутыль слабенького сливового вина, заменявшего беглецам воду и чай. Они даже умылись сливовым вином. Денег оставалось еще много, более трех тысяч. Друзья чувствовали себя панами и по-пански устроились в кабине трактора, на эшелон, груженный исключительно дорожной и сельскохозяйственной техникой,- охранник пустил на платформу-то - помогали госпитальные бумаги, в которых слово "эпилепсия", да и кривая нога Коляши действовали на проверяющих неотразимо. Охранник с платформы даже и вином не польстился, сказав, что этакую коровью мочу не потребляет. В какой-то кабине у него был затаен целый ящик заграничной самогонки под названием "виски", и, несмотря, что крепости она оглушительной, солдат пил ее кружкой, заедал консервой и фруктами. Ребята для приличия поддержали компанию, но Жорка-моряк побрякал себя кулаком по голове - не выдерживает, мол, контуженая голова этакого изысканного напитка. Жора звал Коляшу ехать в Горьковскую область, в большое село на Волге, где есть эмтээс, маленькая пимокатная фабрика, пристань, два колхоза - без работы не останутся. - Нет, Жора,- со стесненным сердцем выдохнул Коляша,- сам себе я сделался в тягость, не хочу больше никого загружать собой. Ты в случае в припадок грохнешься, мне с кривой ногой быть в беззаконии. Я где-нибудь в пересылке, в нестроевой ли части залягу, и ничем уж меня оттудова не поднять будет до демобилизации. Я устал, Жора. От войны устал. От военных морд. Рана моя загрязнилась, сочится, кость, видать, гниет. Рейд по Украине подходил к концу - печальный разговор завершал его. Приближалась станция Винница. Коляша решил сдаться властям. - Скажи, Коляша, это ты добился, чтоб капитан нас вытурил? - Я, Жора, я. Не хотел поганиться сам, не хотел, чтоб и ты испоганился в той червивой помойке. - Да-а, уж из помоек помойка. Я сперва недоумевал: воротятся из конвоя храбрые вояки, в столовую не ходят, держатся шайками и все чего-то шушукаются, прячут, шмыгают по базару. |
