|
. Бильш тэрпиты нэма сил... Мыколочку!.. - Одар... Одар!.. Одарка затыкала рот мужа рукою, грызла, терзала его, пыталась притиснуть к себе, в уголке за громыхающим унитазом: - А-а, голубонька! А, коханый мий!.. Н-нэ можу бильш... нэ мо-о-жу! - стонала она.- Н-ну ж, ну ж! Сувай! Сувай!.. Я сама... я сама... Аж! Аж! Укуси мэнэ! Укуси! А-э... сладэсэнький мий!.. Микола из последних сил отбивался от наседающей, обезумевшей бабы, выполз на середину туалета. И хотя туалет старого вагона просторен, инвалид лягал Коляшу негнущейся ногой в его тоже негнущуюся ногу. Коляша загораживал всем, чем мог, Женяру, чтоб не увидела она этой ошеломляющей схватки. - Выдчипысь! - прорычала Одарка, и Мыкола отлетел к двери туалета, ударился, затих. За унитазом возилась, гребла взнятыми вверх ляжками, белеющими во тьме, по-звериному хрипела, вроде бы грызла какое-то дерево женщина. Унитаз набатно гремел, звенел пузырь на потолке, звякал о железо... Туалет, вагон, мир содрогался от мук женщины, истязающей самое себя. Громко прорыдав, скуля по-песьи, женщина начала ослабевать. Какое-то время еще подбрасывало, дергало в конвульсиях ее могучее тело. Но вот унялось, распласталось и оно, ноги, обутые в солдатские ботинки последнего размера, опали, вытянулись, унималось хрипящее дыхание. С мучительным, сонным стоном женщина пробуждалась от обморочной страсти, проясняясь сознанием. Затаившись во тьме, долго-долго не шевелилась, не подавала признаков жизни. Поезд все стучал и стучал колесами, скрипел вагон, бился и бился об пол унитаз, никак не проваливаясь в дыру, колпак фонаря под потолком, готовый вот-вот оторваться, лязгал. Коляша плотнее прижал к себе Женяру, уверяя себя в том, что она ничего не слышала. Женяра шевельнулась, прошептала: "Что это, Коля? Ой, как страшно-то..." Не вылезая из-за унитаза, Одарка помацала вокруг, нашарила костыли, притянула их к себе, начала прибирать одежду, зачесала гребенкой волосы, повязалась платком, еще посидела, прислонившись к шаткой стене. - Мыкола! - наконец, исказненно позвала Одарка.- Ты, можэ, попиты хочешь? - Ни. Опять молчание. Опять единый звук поезда, опять за окном огоньки и свет бесконечного мироздания. - А може, яблочка? - Ни. - 3 глузду зъихала баба... Ат, дура! А-ат, дура! У-у, курва-блядь!..- Слышно было, как Одарка несколько раз завезла себя кулачищем по башке.- Мыкола, а Мыкола! Иды до мэнэ! Я бильш нэ буду. Иды, а... Куда деваться солдату-инвалиду? Зашевелился, пополз под крыло своей бабы, и она укрыла его, прижала к себе, принялась раскачивать и похлопывать. - Ничoго, ничого... дома, у садочку посыдышь, виддохнешь, яечкив, сальца поишь, лекарствив добрых здобудэмо. |
