|
.. - А-аж, його мать! - из деликатности осадив матюк, с восхищением громко хлопала себя по ляжкам Одарка.- О цэ уха-арь! О цэ да-а! Шо ты, жинца, будэшь робыть з им? Як жить з такым пройдохою?.. - Мучиться,- первый раз за всю дорогу подала голос Женяра. И не знала, не ведала она, сколь пророческое слово молвила невзначай. - Тикай вид его! Тикай з вагону, тикай з поизду, у поле, куда подальше тикай! Й-иэх, який, а? Як пидманув, га?! - Одарка в потемках нашла голову Коляши и больно потеребила за вихор, но тут же и погладила со всепрощающим вздохом.- Нэ! Нэ тикай! Бог его тоби опрэдэлив - тэрпи, процюй хоть за двох, хоть на соби ташшы до гробу... Вот у мэнэ Мыколочку мий, який слабэсэнький, болизный, но я, шоб кинуты йего, ни-ни, ни божечки мий... М-мых! - опять начала целовать Мыколу сама себя умилившая Одарка. - Та будэ, будэ,- ласково остепенял жену муж.- Трохи подрэмлемо. Устал я, и людыны ж усталы. Добрэ, шо сортир нэ дуже вонький и нихто нэ мешае. На передовой та у госпиталях хуже бывало. - Спы, мий Мыколочку, спы, коханый... Они умолкли, прижавшись друг к другу. Одарка не сотрясала храпом вагон, как ожидал Коляша, думая, что вагон и с колес сойдет от такой рокочущей силы. Видимо, Мыкола уснул, и она, баюкая болезного, боялась его потревожить, не позволяла себе забыться, заснуть. Холодная осенняя ночь хлесталась волнами в зев окна. Горстка звезд и половина луны гнались следом за поездом, на поворотах заслоняло, гасило небесные светила, и снова возникали они неожиданно, вроде бы с другой стороны, и снова гнались за орущим паровозом, за стучащими вагонами. "Может, это были другие звезды, другая луна? - пришло в полусон Коляше.- Но почему же? Звезд-то на небе много, а луна всего одна..." Коляша услышал, как плотнее и плотнее жмется к нему спутница его, расстегнул шинель, пустил ее ближе к своему теплу, и она, невеликая, уместилась в уютном его гнезде. "Милая. Родная! Как хорошо, что мы вместе, едем вот куда-то, несет нас поезд в будущую жизнь, в неизвестность. Я постараюсь быть тебе нужным и верным другом,- почти стихами говорил сам с собой Коляша.- У меня было много друзей, потому что я все без остатка отдавал людям, ничего, никогда не таил: ни хлеба, ни души, ни веселой натуры своей... Случалось, через силу веселился, хотел поддержать друзей. И они не дали мне умереть, вынесли, переправили на другой берег с Днепровского плацдарма, а ведь там даже с легкими ранениями умирали. Спи, родная, грейся, дыши. Тебе, однако, попался в спутники не самый лучший, но, поди-ка, и не самый худой человек..." Проснулся Коляша от неспокойства, возни за унитазом, сдавленного шепота. - Та, Одарку... та нэ можно. Люди ж... - Мыколочку! Мыколочку! Я никому... ни божечки мий!.. Бильш тэрпиты нэма сил... Мыколочку!. |
