И признаюсь честно, больше писать об одесских сумасшедших невозможно. Потому что последний заслуживающий внимания - легендарный Яник, ходивший в моряцкой мице с огромным козырьком над гигантским искривленным иском. О причудах Яника, бывшего постоянным украшением вечеров отдыха и дискотек, можно было бы говорить много, но...

Но несколько лет назад мы сидели в квартире Владика Кигеля, который стал сотрудником лос-анджелесской «Панорамы», а тогда еще корреспондента газеты «Знамя коммунизма», кто-то позвонил ему и сообщил, что Яника убили.

Не знаю, нашлись ли в городе мужчины, отомстившие за смерть Яника, или нет. Теперь уже не это главное. Одесса - не та. И это вовсе не ностальгия по давно ушедшим временам; еще сто лет назад старики говорили, что Одесса уже далеко не та; и моя бабушка, родившаяся на улице Земской восемьдесят шесть лет назад, давным-давно утверждала то же самое. У каждого поколения есть право и причины высказаться таким образом...

Но если Одесса начала убивать своих сумасшедших, если она даже не оказалась в силах просто защитить их -о чем тогда еще говорить?

РАССКАЗЫ ПО-ОДЕССКИ

РАССКАЗ НОМЕР РАЗ

ОСОБО ВАЖНОЕ ЗАДАНИЕ

«Вот вам история одной одесской свадьбы»

1

Вызов в обком партии для журналиста Ростислава Полоскина был такой же обыденностью, как рюмка перед творческими муками. Однажды перед созданием очередного шедевра журналистского творчества «Выше надои -ближе коммунизм» он до того перебрал, что умудрился сделать сравнение: от коровы собрано молока не меньше, чем центнеров с га. Хотя Полоскин понимал в коровах и центнерах с га примерно одинаково, этот номер газеты пользовался небывалым успехом. Впрочем, как и номера других газет, где печатается недельная программа телевидения.

Заходя в здание, Ростислав машинально отметил,, что его появлению в обкоме джинсы теперь не помеха, как бывало несколько лет назад. Перемены свежего ветра апреля явно залетели и в этот вестибюль, где милиция строго смотрела за соблюдением формы одежды входящих.

Войдя в кабинет Ответственного Работника, Ростислав сотворил абсолютно спокойный вид и подумал: «Ох уж эти ответственные работники. Если чем и отличаются от нас, грешных, то только тем, что никогда и ни за что не отвечают». При этом он сделал вид небывалой радости на измученном заботой о благе народа лице и, дважды поздоровавшись, с сыновьей преданностью посмотрел в глаза хозяина кабинета.

Ответственный Работник почти по-отечески, непривычно ласково бросил беглый взгляд на ерзающего по стулу журналиста, а потом сказал:

- Твои репортажи люди читают. Есть мнение, что народу они нравятся. Теперь нужно написать о новом почине в нашей области. В стране уже созданы целые зоны трезвости, а у нас пьют, как будто нет постановления и указания. - Ответственный кивнул на очередной портрет на стене и более жестким тоном закончил: - Позор! Это наш с тобой просчет.

Во время монолога Ответственного Ростислав каждые три секунды молча кивал головой, а сам при этом думал: «Ага, зоны трезвости. Да вы давно всю страну в одну большую зону превратили... Это наш с тобой просчет. А^ потом скажешь, что это мой просчет. А ты только не доглядел. У тебя профессия такая - постоянно недоглядывать. Поэтому ты перестроился раньше всех на свете».

А вслух сказал:

- Конечно! Если партия говорит «Надо», я всегда готов ответить «Есть!»

Ответственный принял эти слова как должное. Во-первых - потому что привык отождествлять себя с партией, а во-вторых, Полоскин был бойцом его идеологического фронта, на котором генеральная линия наступления постоянно разрабатывалась Ответственным.