Тебе нравятся негры? Они черные и горячие. Вот что тебе нужно?

Двери лифта наконец-то закрылись, и Джека слегка придавило к полу. Лифт поехал вверх. Джеку казалось, что весь воздух первого этажа пропитан ненавистью. Лифт поднимался, и дышать становилось все легче. Теперь все, что ему оставалось сделать, — это сообщить матери, что он отправляется в Калифорнию. Один.

…не подписывай дяде Моргану никаких бумаг…

Выйдя из лифта, Джек впервые задумался, понимал ли Ричард Слоут, что представляет собой его отец.

За длинной галереей картин, которые все, как одна, изображали суденышки на бурном море, находилась дверь с номером 408. Она открылась, показав край выцветшего ковра. Солнечный свет, падающий из окна в зале, прямоугольником застыл на стене.

— Мама! — позвал Джек, входя. — Мне нужно с тобой…

В комнате никого не было.

— …поговорить, — закончил он. — Мама?!

В комнате был беспорядок — перевернутая пепельница, недопитый бокал с водой…

Джек пообещал себе, что не станет паниковать. Он медленно повернулся к двери в ее спальню. Она была открыта, в комнате царил полумрак — Лили никогда не раздвигала шторы.

— Мама! Я знаю, что ты здесь!

Джек постучал в дверь ванной. Никто не ответил. Тогда он вошел. На столике перед ним лежали зубная щетка и расческа со светлыми волосками, застрявшими в ней.

Лаура де Луизиан! — отчетливо произнес внутренний голос, и Джек поспешно вышел из ванной — это имя ужалило его, как пчела.

— Нет, только не это, — сказал он себе. — Куда она могла деться?

Он зашел в свою спальню и окинул взглядом кровать, лежащий на полу портфель, маленькую стопку книг на столе, полотенца, разбросанные у входа в его собственную ванную.

И тут он снова увидел…

Морган Слоут, с грохотом распахнув дверь, врывается в комнату, выкручивает ей руки и тащит вниз…

Джек вернулся в гостиную. На этот раз его взгляд остановился на пустом кресле, в котором обычно сидела мать.

…выталкивает ее на улицу через черный ход и запихивает в машину. Его глаза желтеют…

Джек бросился к телефону:

— Это Джек Сойер говорит, то есть я… из комнаты… ой, 408… Моя мама не оставляла никакой записки? Она должна быть здесь, но… по какой-то причине… ой…

— Сейчас посмотрю, — сказала девушка на том конце провода. Джек судорожно сжал трубку, ожидая, когда она вернется. — Нет, для 408-й — ничего.

— А для 407-й?

— Это в одной ячейке.

— У нее не было никого последние полчаса или больше? Никто не приходил сегодня утром? Ну, в смысле, к ней?

— Это надо узнать у портье. Хотите, я спрошу?

— Ой, пожалуйста!

— Я рада хоть что-нибудь сделать. Такая скука!

Снова томительное ожидание.

— Никто не приходил. А может быть, она оставила записку где-нибудь в номере?

— Спасибо. Я посмотрю.

Джек повесил трубку. Сказал ли портье правду? Или двадцатидолларовая бумажка перекочевала из рук Моргана Слоута в его цепкие пальцы? Больше Джек ничего не мог придумать. Он сел в кресло, преодолевая желание заглянуть под кровать. Нет, дядя Морган не мог здесь побывать, он сейчас еще в Калифорнии. Хотя он мог прислать кого-нибудь. Спиди что-то говорил о людях, живущих сразу в обоих мирах…

Джек больше не мог здесь находиться. Он встал с кресла и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Сделав два шага, он остановился, вернулся, закрыл дверь на ключ и побежал к лифтам.