Хитана сознавала, что тут, в хижине, где было так тесно, борьба становится опасной, и кинулась к дверям. Старуха вцепилась в ее платье и волочилась за ней. На площадке перед хижиной Сабба внезапно обвилась, как змея, вокруг тела Заморры. Ее костлявые руки с невероятной силой охватили горло хитаны, и девушка, полузадушенная, упала на землю.

Но, падая, она подмяла под себя старуху.

Отчаянная борьба закипела между двумя женщинами.

Заморра защищала свое право на жизнь. Обезумевшая от действия дурмана старуха хрипела и шипела, извивалась как змея, ее зубы впились в руку Заморры.

Потом обе женщины очутились на краю пропасти.

Миг — и тело Саббы покатилось туда, в пропасть, как ком грязного тряпья, оставляя на росших по скату кустах клочья одежды и пятна крови.

Заморра, шатаясь, постояла несколько мгновений над обрывом. Потом она ринулась в хижину старухи, с лихорадочной быстротой принялась рыться там: она искала оружие.

Прошло еще несколько минут.

И тогда по горным тропинкам, по лесной чаще пронесся призрак: стройная женщина с развевающимися за плечами черными волосами неслась вихрем на белом коне. В ее руке блестел кривой ятаган. За поясом был второй.

Это мчалась по знакомой дороге Заморра, которая думала об одном:

— Спасти Карминильо или отомстить за него, а потом…

Потом — хоть смерть, хоть ад!

Все равно!

Небо было ясно и чисто. Воздух сух. А в то же время тому, кто находился возле ущелья, казалось, что он ясно слышит шум дождя, шум, производимый дождевыми каплями при падении с небесных высот на сухую листву изнывающего от зноя леса.

И этот шум все нарастал и нарастал.

Незадолго до полуночи при входе в ущелье уже как будто угрюмо рокотал целый поток.

Трое людей брели в это время по почти непроходимой чаще над ущельем.

— Тише! — предостерег один из них остальных товарищей. — Ради всего святого, тише! Враги рядом!

— Что ты видишь, Карминильо? — встревоженно прозвучал знакомый нам голос — голос лакомки-студента из Саламанки, злополучного юриста Педро Альвареса.

— Тишина обманчива, — продолжал Карминильо, — тут все живет. Заморра! А ты, ты видишь?

— Вижу, сеньор, — ответила хитана. — Да, тут все живет. Но это — страшная жизнь, готовая смениться смертью, сеньор!

— Да что вы видите? — с досадой вымолвил Педро. — Не мерещится ли вам попросту что-нибудь? Кругом — ни души.

— Подожди! Кажется, луна поднимается. Сейчас увидишь и ты. Беглецы, сбившись в кучу, сидели на краю обрыва. Под ними

расстилались склоны гор, то совершенно голые и усыпанные камнями, то поросшие кустарниками. Ниже — там смутно виднелось ущелье Гран-Лупо, или ущелье Большого Волка. Это ущелье выходило в лесистую и холмистую долину.

— Ужасно скучная история! — с досадой бормотал Педро. — Нет, ей-Богу, это черт знает что! Все силы земные и небесные вооружились против нас, вступив в заговор.

Я уже позабыл, как завтракают или обедают порядочные люди!

— Ну, друг, эта беда еще не велика, — насмешливо отозвался Карминильо. — Если бы только в этом состояли наши бедствия. А то ведь мы сами с тобой едва не послужили завтраком для льва.

— Не завтраком, а ужином, — поправил товарища Педро. — Ты забываешь, что дело было ночью. Когда Заморра примчалась к нам на помощь, было не больше двенадцати.

Помолчав немного, Педро добавил:

— Собственно говоря, если бы не некоторые посторонние обстоятельства, я, право, сделал бы сегодня же предложение Заморре.