|
О Господи, но мы дали им такое преимущество, — сказал он, только теперь осознавая это полностью. — О Боже, мы играем им на руку! Компьютеры! Документы! Это то, что произошло с орденом! Он встал. В плече стучала боль. Это его не заботило. Он все еще держал фотографию, пряча ее в ладони, прижимая к рубашке. — Как это — «играть на руку»? — спросил Эш, оборачиваясь, огонь камина вспышками освещал его лицо так, что глаза становились темно-зелеными, почти как у Моны, а галстук казался кровавым пятном. — Генетические тесты! — воскликнул Юрий. — Вся семья проходит тестирование, чтобы не смогли снова совпасть гены ведьмы-мужчины и ведьмы-женщины, в результате чего мог бы родиться Талтос. Вы понимаете? Они могут сравнивать различные документы — генетические, генеалогические, медицинские. В этих документах будет записано, кто — могущественная ведьма, а кто — нет. Господи Боже, они будут знать, кого надо выбрать. Будут знать лучше, чем глупый Талтос! В этом знании, которого у него никогда не было, заключается их оружие. Ох, он пытался найти эту женщину из такого множества. Он убивал их. Каждая из них погибала, не отдав ему того, чего он хотел: ребенка женского пола. Но… — Можно мне посмотреть фотографию этой молодой рыжеволосой ведьмы снова? — неуверенно спросил Эш. — Нет, — сказал. Юрий. — Вам нельзя. Кровь бросилась ему в лицо. Он ощутил влагу у себя на плече. Рана открылась. У него началась лихорадка — Вам нельзя, — повторил он, глядя на Эша. Эш не ответил. — Пожалуйста, не просите меня, — сказал Юрий. — Вы нужны мне, нужна ваша помощь, но не просите меня показать ее лицо… не теперь. Они глядели друг на друга — Очень хорошо, — кивнул Эш. — Конечно, я больше не буду просить вас об этом. Но полюбить очень сильную ведьму крайне опасно. Вы знаете это, не так ли? Юрий не ответил. В один миг он понял все: что Эрон погиб, что Моне скоро могут причинить вред, что почти всех, кого он когда-то любил или кем дорожил, у него уже отняли. У него оставалась лишь робкая надежда на счастье, или удовлетворение, или радость, но он был слишком слаб, утомлен и ранен, чтобы обдумывать свои действия дальше. Ему придется оставаться в кровати в соседней комнате, которую он не осмеливался даже осмотреть. Это будет первая кровать, которую он увидел за все время с того момента, когда его пронзила пуля. Он знал, что никогда, никогда в жизни не покажет фотографию Моны этому существу, стоявшему рядом, глядевшему на него с обманчивой мягкостью и лжевозвышенным терпением. Он знал, что он, Юрий, может упасть там, где стоит. — Проходи, Юрий, — сказал. Сэмюэль с грубоватой нежностью, подходя к нему своей обычной раскачивающейся походкой. Толстая шишковатая ладонь протянулась к его руке. — Я хочу, чтобы ты сейчас лег в постель, Юрий. Поспи. Мы вернемся сюда с горячим ужином, когда ты проснешься. Он позволил провести себя в направлении двери. Но все же что-то остановило его, побуждая к сопротивлению маленькому человечку, обладавшему силой не меньшей, чем у любого взрослого мужчины нормального роста. Обернувшись, Юрий увидел перед собой высокого, стоявшего у каминной полки. Затем он оказался в спальне и, к своему удивлению, обнаружил, что в полубессознательном состоянии лежит на кровати. Маленький человечек стягивал с него ботинки. — Простите меня, — сказал Юрий. — Не стоит беспокоиться, — ответил маленький человек. — Тебя укрыть одеялом? — Нет. Здесь тепло и спокойно. Он услышал, как дверь за карликом затворилась, но глаз не открыл. |
