Эвадна Плит стояла рядом. Лица ее было почти не видно из за обширной, похожей на большую меренгу шляпы. Опустив глаза, как бы из уважения к покойному, она покосилась в сторону Луизы, и это вызвало у нее некоторое беспокойство. Ей виден был лишь профиль, но она отметила опущенный, как у трагической маски, угол рта. Еще, по мнению Эвадны, Луиза была чересчур накрашена. Она все время странно щурила глаза и часто моргала. Как будто чувствуя, что за ней наблюдают, Луиза перебросила шелковистую волну волос на грудь, таким образом почти закрыв лицо.

Теперь, когда жена Лайонела Лоуренса не могла ничего от него потребовать, он не нашел в себе сил исполнить долг служителя церкви по отношению к бывшему наемному работнику и с готовностью отказался от этой идеи. Преподобный Тео Лайтдаун, потрясенный, как и все остальные, случившимся с миссис Лоуренс, сразу понял, что муж не отойдет от одра болезни, и, так сказать, закрыл образовавшуюся брешь собственным телом.

К сожалению, ничего не зная о Чарли, он вынужден был довольствоваться скупыми замечаниями Лайонела, надо сказать довольно путаными. (Что сейчас возьмешь с бедняги?) Поэтому речь, обращенная к собравшимся, не только отличалась краткостью, но также изобиловала неточностями. Видимо, преподобный Лайтдаун, как и все пятеро скорбящих, был не слишком расстроен, хотя и несколько смущен. В своей речи он упомянул Адама садовника, по чьим стопам Чарли честно прошел свой земной путь. Все, к чему прикасались его руки, росло и цвело. А его дружелюбие! Любящий отец и дедушка обрел вечный покой и терпеливо ждет, когда дорогая супруга и многолетняя помощница воссоединится с ним. При этих словах на лице вдовы Лезерс появилось выражение такого панического ужаса, что преподобный Лайтдаун решил поскорее закончить панегирик покойному.

Теперь, у могилы, он закрыл молитвенник и скорбно прижал к груди. Хетти смотрела, как медленно и ровно опускается гроб. Если слезы и подступили к ее глазам, то только при виде красивого венка, тщательно выбранного Энн, и ее милой, такой детской надписи на карточке с траурной рамкой. Был еще гораздо более скромный, довольно обыкновенный венок от Хетти и всей семьи и букет желтых хризантем от Фейнлайтов.

Веревки натянулись и заскрипели о полированное дерево, но гроб ни на йоту не накренился в ту или иную сторону. «Как будто вся эта тщательность имеет какое то значение, – подумала Хетти. – Как будто Чарли было бы какое то дело до этого. Или до цветов и подобных приношений». Полин отпустила локоть матери и что то прошептала ей на ухо.

Хетти нагнулась и набрала в руку земли. Ее удивило, какая здесь темная и рассыпчатая почва. Прямо как рождественский кекс. Хетти бросила пригоршню в могилу. Земля упала на медную табличку, почти закрыв имя и фамилию ее мужа. Осталось только «Ч рл Ле».

Церемонию похорон Хетти не раз видела в телесериалах и сейчас чувствовала себя немного актрисой. Разумеется, она не ощущала настоящего горя. Ей хотелось поскорее оказаться дома и убедиться, что с внуками и Кэнди все в порядке. Подавать нарезанную ветчину и салат с консервированным лососем, сэндвичи с огурцами и баттенбергский торт , которые приготовили Полин и малышка Дженни.

Маленькая похоронная процессия стала расходиться. Был один неловкий момент, когда Луиза подала Хетти руку и выразила свои соболезнования, а Хетти толком не знала, что ответить. Однако тут вмешалась Полин, просто пригласив Луизу зайти к ним на чашку чая. Луиза поблагодарила, но сказала, что у нее назначена встреча, и поспешила уйти.

Зато Эвадне очень хотелось пойти в гости. Ей так нравилось наблюдать приятельницу в лоне семьи, и внуки у Хетти такие чудесные! Как только они вышли за ворота кладбища, она взяла вдову под руку, и они зашагали, освещаемые ярким осенним солнцем, к Толл Триз лейн.