— Холостых политиков в те времена не бывало, вот и женился. Как я понимаю, по указке отца.

— Да, Кондратьев-старший сделал все, чтобы сын окончательно сломался. Не специально, естественно. Хотел, как лучше, и никого не слушал.

— А кого мог бы?

— Меня. Я приезжала в Россию для разговора с ним. Не зря я назвала Валеру выстраданным пациентом. Ни за кого так не переживала, ни для кого так не старалась и никого так не жалела — это непрофессионально!

— Валера сам не мог сказать отцу «нет»?

— Он стал безвольным. Делал все, что велят люди отца. Но делал, надо сказать, блестяще. Я смотрела его конференции, уверенный, обаятельный, четко выражающий мысли…

— Но дергающий ножками.

— Да, но и это он пусть не всегда, но контролировал. Что же касается оргий… — Она вздохнула. — Не мне вам рассказывать, как власть развращает. Что другие политики творят за закрытыми дверями, нам лучше не знать. Но Валера попался. И, как мне кажется, специально. Он хотел не власти, а покоя. Жить за городом, кататься на яхте.

— Или сидеть в погребе на привязи?

— Это в идеале.

— Мог бы найти женщину, похожую на Женю-мучительницу, и отдать ей себя на растерзание.

— Пробовал. Но подделки, даже самые хорошие, не сравнятся с оригиналом.

— На него заявление недавно писали в полицию. Уж не одна ли из фейковых Жень?

— Вы и это знаете! — поразилась она. — Нет, та была официанткой в придорожном кафе, которую он снял.

— Да, точно. Кондратьев ее изнасиловал в извращенной форме, — вспомнил Фил. — Он разве может? Я думал, у вашего пациента половое бессилие.

— Именно. Но в извращенной форме можно изнасиловать чем угодно.

— Ой, да, — Фил даже немного засмущался. Ему было странно говорить об этом с женщиной, пусть и психиатром. — После этого Валерий решил разыскать Женю?

— И обратился к вам, специалистам по деликатным вопросам.

— Валерий сразу вам об этом сообщил?

— Почти. Он не хотел, зная, что я буду против, но не смог сдержаться.

— И вы предупредили Женю? Приехали к ней, это было в прошлые выходные. — Фил закинул в рот дольку шоколада. Изысканный вкус, что и говорить, но ему больше нравится «Алёнка». — Один вопрос, когда вы с ней познакомились?

— Года три назад. Она написала мне письмо. Не электронное, обычное. Как оказалось, Женя узнала обо мне благодаря своему психиатру.

— Амалии Даланян, — Фил снова удивил своей осведомленностью доктора. — Она правда ваша ученица?

Женщина поморщилась:

— Она не очень хороший специалист, я таких не готовлю. Но Амалия отлично знакома с моими работами и как-то в беседе с Женей (они были больше подружками) упомянула о примере женской мести, описанной в книге. Дурочка какая, она именно этим заинтересовалась. Ясно ведь, что я исследовала психологию объекта этой самой мести.

— Она это поняла, — встал на защиту Даланян Фил. — Но Женя ведь тоже жертва. И женщин трогает ее история. Или опять скажете, это ненаучно?

— Мы сейчас с вами в дебри залезем. А нам это не нужно. Итак, Женя узнала о моей книге и прочла ее. После этого мне написала. Естественно, я тут же захотела с ней познакомиться.

— Как исследователь, разумеется? — с некоторой издевкой проговорил Фил.