– Ты плывешь туда, куда хочешь, и делаешь все, что пожелаешь? В этом вся твоя жизнь?
– По большей части.
– Как тебе это удается?
Теперь моя очередь пожимать плечами.
– Ответ на этот вопрос только вызовет в тебе еще больше раздражения.
– Я не раздражаюсь. На самом деле, немного завидую, – она поднимает свой бокал, и мы чокаемся. – Итак, за счастливую жизнь!
– За счастливую жизнь, – соглашаюсь я.
Естественно, я о многом умалчиваю. Есть моменты, о которых я не рассказывал никому, даже Лианне. Она плавает со мной с тех пор, как четыре с половиной месяца назад мы познакомились в Южной Африке, но даже ей некоторые подробности неизвестны. Нет никакого смысла грузить кого то своими проблемами, которые все равно не изменить.
– Тем не менее, я не думаю, что смогла бы сделать то же самое, – говорит Астрид. Она делает глоток, подтягивает лямку купальника, приподнимая груди вверх, а затем расправляет на них эластичную ткань, идеально размещая в чашечках эти большие бледные дыни. Я не могу не смотреть и знаю, что Астрид наблюдает за мной.
– Сделать что? – спрашиваю я.
Она делает такой же, как и я, жест стаканом.
– Жить, как ты. Я вынуждена работать. Мне нужно чувствовать себя полезной. Кроме того, мой выбор исследований рака – это не душевный порыв.
– Нет? Тогда что?
– Мой отец умер от рака. Как и моя тетя. Ужасно наблюдать, как кто то умирает от рака. Я хочу внести свой вклад в разработку лекарства.
– Превосходно.
Я чувствую, как взгляд ее васильково синих глаз перемещается ко мне – пронзительный и испытывающий.
– Превосходно? Почему это звучит как насмешка?
– Клянусь, вовсе нет. Это действительно превосходно. Я уважаю тебя за то, что у тебя есть цель и за то, как упорно ты к ней продвигаешься.
– Я много работаю. Мне двадцать три года, я закончила университет и аспирантуру. К двадцати пяти годам у меня будет степень доктора. К тридцати я стану самым востребованным диагностом в Европе. Вот увидишь.
– Черт возьми, девочка. У тебя есть цель. Такое действительно заслуживает уважения. И это не просто слова.
Она кивает.
– Конечно. Не имея цели, как ты узнаешь, какое направление выбрать для своей жизни? Ты будешь просто плыть по течению – бесцельно, как сбившийся с курса корабль, – она говорит это, глядя на меня. Это камень в мой огород. Завуалированный, но камень.
– Не все такое, каким кажется, Астрид, – бормочу я. Я не обязан ей ничего объяснять. – У меня есть цель.
– Например?
Дожить до тридцати одного года или умереть, пытаясь сделать это. Но я не говорю этого.
– Моя цель – это совсем не то, что ты вкладываешь в это понятие. Не сочти за обиду, но жизнь и ценность человека не может измеряться тем, что он сделал и чего достиг. Все не так просто, чтобы… – я делаю круговой жест рукой, – стричь всех под одну гребенку.
– Пожалуй, нет.
Мы с Астрид беседуем на протяжении всего пути до Тортолы, переводя темы разговора от философии и религии к политике и даже к обсуждению своих бывших. «Скиталец» подходит к берегу, я осторожно подвожу лодку к пристани и привязываю. К этому моменту «Лагавулин» закончился – по крайней мере, эта бутылка – и вечеринка как то сама собой прекращается. Мэл, Вик и пара из Коннектикута отправляются на поиски новых развлечений. Карлос увлек Лианну какой то неправдоподобно звучащей историей о дельтапланеризме в Бразилии. Лианна бросает взгляд в мою сторону, и я понимающе киваю. Она начинает ловко спускаться со «Скитальца», и Карлос тоже, помогая ей сойти на причал. Я наблюдаю, как они исчезают в толпе – Калос по прежнему жестикулирует с типичной для латиноса экспрессией. |