|
Это так великолепно. Я сгибаю ногу и снова провожу ею по его икре, вверх до колена, затем ласково снова вниз, заворачивая свою ступню за его ногу, сплетая их. Скольжу второй ногой по его икре и сплетаю их в области колена. И теперь уже обе мои ноги тесно обвивают его. Подтягиваю его ближе к себе. Приподнимаю спину и выгибаюсь, потираясь сосками о его грудь, превращаю каждое движение в толчок моих бедер ему навстречу. Прислоняюсь ближе к его уху и нашептываю, стараясь передать ему все удовольствие от моих ощущений, пока он уворачивается от моих губ. Я вкладываю в голос все наслаждение, которое испытываю. Стону ему в ухо. Мягко вздыхаю, всхлипываю, шепчу его имя, пока он скользит во мне вперед назад, вперед назад – так медленно, что от этого мы оба начинаем сходить с ума. Поняв мою игру, его лицо отражает еще большую муку, когда он чувствует тесную связь, окутывающую нас. Все плотнее, плотнее, плотнее.
– Проклятье… – стонет он и опускает голову между моих грудей. Лок выпускает мои запястья, и я спешу обнять его. Глажу его накачанную, бугрящуюся мускулами спину, обхватываю упругие ягодицы и толкаюсь к нему. – Найл… Боже, Найл. Я не отвечаю ему. Могу только стонать возле его шеи и всхлипывать возле уха. Руками скольжу по всему его телу – везде, куда могу дотянуться – очерчивая каждый мускул, каждую жилку. Он сверху, но контроль уже не у него. У меня. Я ускоряю движения, мои бедра извиваются и прижимаются к нему, дыхание ускоряется, стоны становятся громче, увлекая его за мной. – Найл, – он сдается. Сейчас. Спина выгибается. Бедра ударяются об меня с хлопающими звуками. Дыхание рваное, ускоренное. Руками, практически сдирая кожу с моих бедер, жестко тянет меня ближе. Лицо спрятано у меня на груди. Я обхватываю ладонями его щеки и приближаю лицо к моему. – Поцелуй меня, Лок. – Черт возьми, Найл, – он пытается вырваться, пытается сопротивляться этому. – Поцелуй меня, когда будешь кончать, Лок. Я тяну его за бороду, требуя губы. И он отдается мне. Целует, дрожа и сотрясаясь, пока кончает. Я тянусь рукой между нами и касаюсь клитора, доводя себя до сотрясающего тело оргазма, корчась под Локом и целуя его. В наступившей тишине, мы лежим, сотрясаемые дрожью. – Проклятие, Найл, – он тяжело дышит, его голос срывается и хрипит. – Какого черта ты делаешь со мной? Хотела бы я знать.
Я, как погасшая в галактике звезда…
Черт. Гребаный черт. Найл Джеймс взорвала мой мир. Выбила почву из под ног. Оставила меня бездыханным и опьяненным, переполненным эмоциями и паникующим. Что это такое мы только что делали? Это не был просто секс. Это не был просто перепих. Это было… Боже, если бы я знал. Я чувствовал ее. Я чувствовал ее душу. Она сделала мне дар, драгоценный подарок, открывшись до конца. Она доверилась мне, показала все недра своей души. Она испугалась, как и я, но все равно пошла до конца. Она знает, что я чувствую, и, мне кажется, понимает это лучше, чем я. В ней было что то, чего я даже не мог вообразить. И она этого лишилась. Напоминание о том, что она имела и чего лишилась, тяжестью лежит у меня на сердце, и я чувствую его биение у себя в горле и под ребрами. Наверняка она его слышит. Чувствует под своей щекой. Я лежу на спине и обнимаю Найл. Ее голова на моей груди, рука лежит на моем животе, а колено – на моем бедре. Эта интимность настолько ошеломляющая, что я просто не могу дышать. Эта нежность, это чувство принадлежности – прямо сейчас, в этот самый момент, с этой самой женщиной – оно настолько всепоглощающее и острое, что я просто плыву. Я словно пьяный, все как в тумане. Но мое сердце – мое метафизическое сердце – разорванное на части кровоточащее месиво. |
