Ариадна? Значит, это не имя, как в мифе, а титул. Он означает «Священнейшая».

– Я знаю, что Атлантида погибнет в огне, пепле, буре и распаде, – сказала Эрисса.

– Выходит, ты знаешь почти столько же, сколько я, – ответил Рейд. – Мало сведений об этом дошло до моего века, слишком давно это было.

Он читал несколько популярных книг, в которых, по результатам раскопок, излагалось несколько гипотез об Атлантиде. Группа небольших островов казалась незначительной. Но это были остатки острова Санторин, взорвавшегося некогда во время извержения, затмившего извержение Кракатау. А потом некоторые ученые – прежде всего Ангелос Галанопулос – стали реконструировать погибший остров и получили картину, удивительно напоминающую описание платоновской Атлантиды. Известно, что под лавой и пеплом погребены древние стены. Там могли, как в Помпее, сохраниться участки огорода, не тронутые катастрофой.

Разумеется, Платон в своих диалогах «Тимей» и «критий» приукрасил картину. Погибший континент он поместил в середину океана, отдалил и наделил могуществом, равным современным ему Афинам. Но были основания считать, что сквозь классическую легенду просвечивают воспоминания о Минойской империи.

Предположим, его вычисления ошибочны. Платок утверждал, что заимствовал свой рассказ у Солона, а тот слышал его от египетского жреца, а жрец, в свою очередь, прочел его в древней рукописи. При переводе египетского счисления на греческое легко ошибиться: количество месяцев может быть принято за количество лет.

Логика вынудила Платона перенести свою Атлантиду за Столбы Геракла. В Средиземном море для нее попросту не было места. Итак, отбросим явно придуманные страны по ту сторону Океана, уменьшим размеры города. И получим остров Санторин. Теперь заменим годы на месяцы. Тогда дата гибели Атлантиды будет находиться где‑то между 1500 и 1300 годами до нашей эры. А это совпадает с 1400 годом до нашей эры плюс‑минус десять лет – временем, которым археологи датируют гибель Кносса и падение Талассократии.

Но Эриссе все этого не станешь объяснять.

– О чем вы говорите? – рявкнул Ульдин.

– Мы знаем, что взорвется остров, – сказал ему Рейд. – Произойдет самая ужасная катастрофа в этой части мира. Разлетится на куски гора, с неба посыплются камни и пепел, тьма распространится до самого Египта. Критский флот исчезнет в волнах, а другой защиты у крита нет. Города будут разрушены землетрясениями. Ахейцы легко смогут захватить остров.

Посреди этого островка священного мира обдумывали они грозные слова Рейда. Шумел ветер, гудели пчелы.

Олег, прикрыв глаза, спросил:

– А почему ахейские корабли уцелеют?

– Потому что они дальше, – предположил Ульдин.

– Нет, – сказала Эрисса. – Мне рассказывали. Корабли разбивало о берег, стена воды прошла вдоль всего Пелопоннеса и западного побережья Азии. Но афинский флот не пострадал. Он был в открытом море. Тезей до конца жизни похвалялся, что на его стороне сражался сам Посейдон.

Рейд кивнул. Он знал кое‑что о цунами.

– Вода поднимается над холмами и сносит все на своем пути, – сказал он. – Но в открытом море такая волна почти незаметна. Вероятно, корабли критян были в гавани или возле побережья, которое они защищали. Вал подхватил их и понес на сушу.

– Как при хорошем приборе, – сказал Олег и поежился.

– В тысячу раз страшнее, – сказал Рейд.

– Когда это будет? – спросил Ульдин.

– В начале следующего года, – ответила Эрисса.