Большая часть домов здесь избегла полного разрушения. При свете недальнего пожара виднелись покосившиеся фасады, сорванные с петель двери, росписи на стенах, покрытые пылью. Но сами здания устояли. На доме, указанном Эриссой, можно было различить фреску, изображавшую танец с быком.

Эрисса взяла Рейда за руку. Они перешли площадь.

В доме было темно. Рейд постучал древком копья, всмотрелся внутрь и сказал:

– Боюсь, что здесь никого нет. Дом, видимо, разграблен, а хозяева бежала.

– Куда? – в голосе Дагона звучала боль.

– О, я скажу вам, я скажу вам, друзья, – донеслось из дома. – Подождите, я вам все расскажу.

– Балон! – воскликнула Эрисса.

Вышел сморщенный, лысый, подслеповатый старик.

– Ай, ай, ты знаешь Балона? Балон старый, слишком старый для рынка рабов. Но в этом доме его кормили, и он всю жизнь верно служил доброму хозяину, да, служил. И дети часто приходили ко мне и просили что‑нибудь рассказать. Все погибло. Все.

Эрисса опустила копье и потянула старика к себе.

– Милый Балон, – плача, сказала она. – Ты помнишь Эриссу?

– Помню, помню, до самой смерти буду помнить. Надеюсь, что он будет добр с нею, она околдует его, ведь она околдовывала даже птиц на деревьях! Когда за ней пришли, то говорили что‑то о нем и об Ариадне.

– За кем пришли? – вскричал Дагон.

– За Эриссой. Почти сразу после землетрясения, тьмы и урагана. Эрисса рассказывала о человеке, которого она встретила на Атлантиде… Ее отец болел. Боль в груди. Слабость. Ходить не мог. Поэтому она осталась. Потом стук в двери – и вот они тут. Тезей, сказали они, послал за Эриссой. А им самим нужна добыча и рабы. Они получили и то и другое, связали маленькую Эриссу. Не тронули старого Балона и хозяина. Хозяин сразу умер, когда ахеец притащил из спальни хозяйку. Да, хозяин умер. Жаль, что не последовал за ним. Я просил, чтобы взяли и меня, но солдаты смеялись, и остался старый Балон да мертвый хозяин.

– Где они? – Эрисса схватила старика за грудки.

– А? – старый слуга прищурился. – Ты похожа на нее. Правда, похожа. Но ты не можешь быть из ее родни. Я тут всех знаю – всех их братьев, племянников и внуков во всей Талассократии. Все, кто посещал этот дом, делились со старым Балоном новостями, и он все запоминал… Держат их, должно быть, под стражей в каком‑нибудь сарае. Боюсь, вам не освободить их.

– Эрисса тоже там?

– Нет‑нет, я же говорил. Тут другое дело. Победитель Тезей, владыка Талассократии, нарочно послал за ней воинов, чтобы не сбежала. Воины шли сюда с боем, они были в крови и страшно торопились. Всех остальных домочадцев – братьев, сестер, малышей и слуг увели вместе с добычей. Но приходили они за Эриссой. Думаю, она в Лабиринте. А теперь я возвращаюсь к хозяину.

Гора Иоктас – та, где похоронен Астерион и где Лидре явилось видение,

– возвышалась на фоне облаков. Спускаясь по склону – этот путь был самым безопасным – Рейд мог разглядеть дворец. Стены его, высокие колонны и широкие лестницы, даже полуразрушенные, выглядели великолепно. Во дворе горели костры.

– Мы рехнулись, – ворчал Ульдин. – Лезем прямо в волчью пасть, в Лабиринт, где легко заблудиться.

– Мы побратались кровью, – сказала Эрисса. Она снова стала спокойной и хладнокровной, словно бронзовый великан Талос, который, по преданиям, охранял некогда Крит. – Я знаю эти залы лучше, чем враг.

– Ради одной‑единственной глупой девчонки…

– Боишься – уходи, – презрительно бросил Дагон.

– Да нет, я иду…

– Если она так нужна Тезею, значит, нудна и нам, – сказал Тилиссон.