Внезапно дом показался очень тихим и безлюдным.

Боже, подумал Фредерик, возвращаясь в гостиную, когда проводил свою семью. От необходимости целый день вынужденно улыбаться у него к вечеру почти свело судорогой лицо. Но даже теперь он не мог позволить себе расслабиться. Нужно было играть свою роль.

— Ну вот, любовь моя, — сказал он, входя в комнату и улыбаясь новобрачной. Она, вытянув ноги, сидела на кушетке, куда мистер Уайтхед усадил ее после свадебного завтрака. — Мы наконец можем отдохнуть.

Он подумал, что это были самые лживые его слова за всю неделю. В течение нескольких часов, прошедших с момента бракосочетания, он едва перемолвился с Кларой парой слов. Он полностью погрузился в разговоры с гостями. Она, казалось, делала то же самое. Он почти смог расслабиться. Теперь же он был натянут как струна.

— Да, — ответила она, — как замечательно, что пришло так много людей, Фредди. Я представляла себе свадьбу только с двумя свидетелями. Это было очень приятно.

— Правда? — переспросил он, пересекая комнату и становясь спиной к камину. — Это было не слишком утомительно для вас, Клара?

Даже произнося это, он думал, насколько трудно поверить, что эта женщина теперь его жена. Эта бледная, худая незнакомка в красивом подвенечном платье, с цветами, все еще вплетенными в ее слишком густые волосы — его жена. На всю оставшуюся жизнь.

— Нет, я же не больна, Фредди.

Он пристально посмотрел на нее. Это стоило обсудить прежде, чем наступит ночь. Сейчас был самый подходящий момент, раз уж они об этом заговорили. Боже, они были женаты. Это был день их свадьбы. И неминуемо приближалась их брачная ночь.

— Что с вами произошло? — спросил он, — и каково теперь состояние вашего здоровья? — Он пересек комнату, подошел к ней и сел на ближайший стул.

— Я долгое время тяжело болела, — сказала она. — Так же, как и моя мать. Она умерла спустя четыре месяца. Все то время, что мы с отцом оставались в Индии, я была слаба и прикована к постели, лихорадка не отпускала меня. Здоровье вернулось ко мне только здесь, в Англии.

— Но силы так и не вернулись, — заметил он.

— Нет, — продолжила она. — Папа очень боялся потерять меня. Я была всем, что у него осталось. Мне кажется, он чрезвычайно сильно любил мою мать, хотя я плохо ее помню. Он заботился, чтобы я никогда не оказывалась там, где могла бы хоть чем-нибудь заразиться.

Фредди было странно оттого, что незнакомый человек приобретал в его глазах черты индивидуальности. Ее детство было омрачено болезнью. Кто-то без памяти любил ее. Она так много значила для своего отца, эта невзрачная худенькая женщина, на которой он женился без всякого интереса к ее личности.

— Вы парализованы? — спросил он. Он внимательно изучал ее лицо и обратил внимание на изящную линию ее высоких скул. Возможно, Клара была бы даже красива, если бы не была такой худой и бледной.

Она покачала головой.

— Просто очень слаба. Папа не позволял мне напрягаться или долго оставаться на свежем воздухе. Он боялся возвращения болезни. Но мне кажется, что, возможно, именно климат Индии мне не подходил.

«Боже!» — подумал он и вслух спросил:

— Сейчас ничего не болит?

— Нет, — улыбнулась она. — Только если я долго сижу или лежу в одном положении. Ваша жена не больна, Фредди. Просто ее организм работает не так, как у других людей.

Вот он и получил ответ на свой вопрос.