|
– Родрик сказал, что вы хотите к нам присоединиться. Я был удивлен. Вы производите впечатление утонченного человека. Вы уж слишком денди, чтобы общаться с такими, как мы. – Люблю контрасты. И интриги, – Люсьен на мгновение замолчал. – Но самое главное, люблю обманывать чужие ожидания. Мэйс слабо улыбнулся. – Значит, у нас есть нечто общее. – У нас много общего, я думаю. Я слышал, вы увлекаетесь механическими игрушками. Мэйс кивнул. Тогда Люсьен достал из кармана небольшой серебряный предмет конической формы. – Вы когда нибудь видели что то подобное? Посмотрите через отверстие в узкой части. Мэйс поднес конус к глазам и заглянул внутрь. От восторга у него перехватило дыхание. – Потрясающе. Наверное, там вставлены линзы, которые разбивают то, что мы видим, на множество маленьких картинок. – Вы правы, – Люсьен достал второй конус и посмотрел через него. Мгновенно комната превратилась во множество картинок, на каждой из которых была точно такая же комната. – У меня есть знакомый ученый, который изучает насекомых. Он сказал мне, что у стрекозы фасеточные глаза, и она должна видеть окружающее именно таким образом. Это показалось мне очень любопытным, и я постарался воспроизвести эффект. Линзы изготовил по моему эскизу шлифовальщик, и я собрал их, назвав приспособление «Линзами стрекозы». Ничего лучшего мне в голову не пришло. В этот момент в поле зрения Люсьена попала Салли. Перед ним одновременно закачалась дюжина пышных бюстов и дюжина осиных талий. Он зажмурился. Эффект был слишком силен. – Вы делаете и другие механические диковинки? – спросил Маис. Люсьен отвел «Линзу стрекозы», и Салли предстала перед ним в единственном числе. – Я конструирую и собираю механизмы сам. Но у меня есть серебряных дел мастер. Он изготовляет мне корпуса. – Я делаю то же самое, – сказал Мэйс, заговорщицки улыбнувшись. – Многие годы я работаю над коллекцией механических игрушек. Она уникальна. Может быть, я покажу вам ее. Когда Мэйс попытался вернуть игрушку, Люсьен остановил его. – Оставьте ее себе, если хотите. Я сделал несколько таких. – Спасибо, – Мэйс взглянул на Люсьена с благодарностью. – Хотите присутствовать на нашем ритуале? Успех. – Я был бы в восторге. Мэйс поднял конус и стал изучать Салли. – Слишком пышная дамочка. Девица, которая обычно тут прислуживает, мне больше по вкусу. Она стройнее и не так вульгарна. – Ив этом мы похожи. Какой то человек подошел к Мэйсу, и Люсьен уступил свое место. Стоя с кружкой в руке, он разглядывал окружающих. Большинство «Геллионов» напоминали ему студентов Университета, скорее невоспитанных, чем порочных. В другом конце комнаты совершенно пьяный молодой человек расстегнул свои бриджи и обратился к служанке: – Смотри, Салли, что я припас для тебя. Бросив быстрый взгляд, она парировала: – Видела и получше. Под дружный хохот побежденный застегивал штаны. Служанка гордо удалилась. Посмеявшись, Люсьен переключил свое внимание на более зрелых «Геллионов». Среди них были самые известные лондонские распутники. Некоторые из них сидели вместе. К одному из таких столов его подозвал сэр Джеймс Уэстли. – Рад видеть вас, Стрэтмор. Давно хотел сказать, что мне очень понравилось в Касл Бурн, – баронет икнул и сделал большой глоток пунша. – Вы с Кэндовером молодцы! Все очень хорошо устроили. Я видел, сколько пришлось сделать Кэндоверу. Такая нагрузка свалила бы даже лошадь. Но он все время был гостеприимным хозяином. Рядом с Уветли сидел лорд Нанфилд, кузен Маиса и Родрика, такой же, как и они, высокий и худой. – Вам повезло, Стрэтмор, – сказал он игривым тоном. |
