|
Члены Клуба не только погрязли в безнравственности. Они попирали религию и занимались политическими играми, которые могли иметь далеко идущие последствия. И если бы не Клуб адского огня, вполне вероятно, что американские колонии не восстали бы и не образовали самостоятельной нации. У современного Клуба не было столь серьезных притязаний. Теоретически, это было общество любителей выпить и распутников, мало чем отличающееся от дюжины других похожих обществ. Но Люсьен чувствовал, что за этим фасадом творится нечто ужасное, и он собирался это выяснить. К сожалению, оргии не могли доставить ему удовольствия. На следующее утро большой зал замка гудел, как улей. Гости и их слуги готовились к отъезду. Не боясь быть услышанным в этом гаме кем то посторонним, герцог подошел к Люсьену. – Я расспросил экономку о горничной. Из за Харфорда я лишился служанки. Девушка работала первый день, а он так расстроил ее, что она сбежала среди ночи. Люсьен подумал, что девушка показалась ему легко ранимой и беззащитной. – Она казалась очень застенчивой. Надеюсь, она догадается подыскать себе более спокойное место. У викария, например. – Тут есть одна странность. Экономка сказала, что девушку звали Эмми Браун, а совсем не Китти. – Может быть, это две разные девушки, – удивленно спросил Люсьен. – Нет, девушка, о которой ты говорил, несомненно, и есть Эмми Браун. А никакой Китти у нас нет. Люсьен пожал плечами. – Возможно, Китти – ее детское прозвище. Она была так расстроена, что назвала его. Объяснение выглядело вполне понятным. И все же на пути в Лондон Люсьен поймал себя на том, что не перестает думать о девушке с двумя именами. Тут скрывалась какая то тайна, а тайн он не любил. Глава 4 В первый же вечер по возвращении в Лондон Люсьен предпринял следующий шаг на пути к вступлению в Клуб. Он побывал на ежемесячном сборище его членов в таверне «Корона и гриф». Его пригласил Родрик Харфорд, предупредив, что лорд Мэйсон тоже будет. Шел холодный дождь, и Люсьен был рад оказаться в задымленной теплой таверне. Первая комната была битком набита рабочими в грубой одежде. Слуга, с первого взгляда оценив дорогой костюм вошедшего, указал пальцем через плечо: – Ваши дружки там. Люсьен прошел по коридору в другую часть здания. Его встретили взрывы хохота. «Геллионы» были в отличном настроении. В «Короне и грифе» он был впервые. Пламя камина и несколько свечей освещали помещение, казавшееся очень уютным в эту ветреную ночь. Две дюжины мужчин расположились за столами, держа в руках высокие пивные кружки. Большинство из них были молоды, и только несколько человек – в годах. Здесь была также одна женщина – служанка. Высокого роста, пышнотелая, с сильно накрашенным лицом и неряшливой копной рыжих кудряшек, торчавших из под чепца. Она так и сыпала во все стороны дерзкими шуточками. Ее поразительно тонкая талия была туго перетянута передником, и это еще больше подчеркивало прелести ее фигуры. Однако мужчин привлекали не столько они, сколько ее острый язычок и выговор кокни. Люсьен услышал, как один из молодых людей спросил ее с упреком: – Почему это ты вдруг перестала меня любить? Она язвительно ответила: – Время экономлю. Все расхохотались. Когда гогот стих, другой молодой человек объявил: – Ты завоевала мое сердце, Салли, душечка! Пойдем со мной сегодня вечерком, прокатимся в Гретна Грин. – Всю дорогу трястись на твоем тощем коняге? – она качнула пышными бедрами. – Я найду себе что нибудь получше здесь, в Лондоне. Двусмысленная шутка привела всех в буйный восторг. Когда шум улегся, неудачливый кавалер продолжал с плотоядной усмешкой: – Лучшего ездока, чем я, ты не найдешь, Салли. – Брось ты, парень. |
