— Ты стала богатой и знаменитой? — пошутила Эмма, когда увидела Лючию в сопровождении эскорта в парадной форме.

— Не смешно…

Лючия обернулась, чтобы попрощаться с братом, и, спрыгнув с велосипеда, пошла рядом с подругой по школьному двору.

— У меня для тебя две важные новости! — объявила рыжая.

— Выкладывай!

— Вчера вечером мне позвонила Грета.

— Наконец-то! Как она?

Эмма рассказала о телефонном разговоре и о своем решении продать цепочку через знакомых Эмилиано.

— Ты уверена, что это не опасно?

— Я ему доверяю.

— Грета бы сказала, что ты сошла с ума!

И, наверное, была бы права, но Эмма не следовала логике. Она двигалась по иным путям, совершенно ей незнакомым и безумно заманчивым.

— Грета ничего не должна об этом знать.

— Я ей ничего не скажу. А ты будь, пожалуйста, осторожна. Всегда держи телефон под рукой и…

— Не переживай. Со мной ничего не случится. Я оставлю цепочку, возьму деньги и уйду.

Эмма помогла Лючии привязать велосипед и посмотрела ей в лицо. Сдвинутые к переносице брови напоминали два вопросительных знака. Губы скривились в непривычной хмурой гримасе. Лючия переживала за нее.

— А потом я заскочу в мастерскую. И завтра тоже приеду в школу на велосипеде.

Губы расплылись в улыбке, но вопросительные знаки остались.

— Вот увидишь, все будет хорошо.

Магазин был маленький: одна-единственная витрина, обрамленная клейкой синей лентой. Наверху — желтая надпись в красной окантовке: «Антиквариат».

— Мы приехали, — догадалась Эмма.

Эмилиано не ответил. Он не произнес ни слова с того момента, как они увиделись. Один небрежный поцелуй, потом шлем — и вперед. Он не спросил, как у нее дела. Не рассказал, как провел день. Он казался нервным и встревоженным.

— Что-то не так? — робко спросила Эмма.

— Дай цепочку.

Понятно, мы сегодня не в духе. Эмма молча отдала ему цепочку.

— Пойдем.

Она вошла вслед за Эмилиано и оказалась в темной комнате. Из освещения — только неоны, встроенные в стеклянные прилавки, забитые пыльными предметами. Золота среди этого антиквариата не наблюдалось. При их появлении высокий мужчина в красной рубашке, расстегнутой на широкой гладкой груди, поднял глаза от газеты. Темные брови, изрядно подправленные щипчиками, поползли вверх:

— Тебя не должно здесь быть.

Гортанные звуки, прикрытые веки на опухших глазах. Неприятный. Крайне неприятный мужчина, подумала Эмма.

— Через пять минут я уйду, — ответил Эмилиано.

Эмма стояла за его спиной, изучая обстановку. Мужчина бросил на нее беглый взгляд, потом снова перевел глаза на Эмилиано:

— Что ты принес?

Эмилиано положил на стол цепочку:

— Если ты хорошо меня примешь, я уйду раньше.

Мужчина ухмыльнулся. И стал еще неприятнее.

— Сто, — предложил он, внимательно изучив цепочку и бросив ее обратно на стол словно тряпку.

Эмилиано подобрал ее и повернулся к выходу:

— Я ухожу.

Эмма, растерявшись, двинулась за ним следом.

— Подожди! Сколько ты хочешь?

Эмилиано вернулся:

— Триста.

— Хорошо, уходи.

Эмилиано снова пошел к двери.

— Двести евро вполне достаточно, — шепнула ему Эмма.

Он испепелил ее взглядом.