— Главное, чтобы нам теперь никто не помешал, — пояснил торгаш и нехорошо хохотнул. Березкина вдохнула воздух и постаралась говорить так, чтобы голос и тем более руки не дрожали.

— У меня сегодня очень мало времени, отчет на носу, — объявила она. — Показывай скорее, что обещал, мне давно пора рвануть по делам. Между прочим, я машину наспех припарковала, волнуюсь, как бы эвакуатор не забрал. В общем, гони товар, коллега, не тяни кота за хвост.

Барыга сунул руку с грязными ногтями в ближний ящик и вытащил горсть больших металлических кружков. С одного из них на Элеонору смотрела Екатерина Великая — точь-в— точь такая же, какую показывала Верочка. Подобных «антикварных» медалей и «золотых» монет в вагончике был, похоже не один ящик.

— Где ж ты, дорогой мой олигарх, нахапал столько голимого фальшака? — язвительно поинтересовалась Элеонора. — Да будет тебе известно, этим китайским железкам цена три копейки в базарный день. Впрочем, у тебя есть шанс. Если скажешь, кто тебе их сдает, так и быть, куплю у тебя это фуфло по дешевке.

Барыга пристально взглянул на девушку, потом помолчал и хрипло, со значением хмыкнул.

Элеонора ощутила знакомое возбуждение. Когда-то еще Пушки подметил: «Есть упоение в бою и в бездне мрачной на краю». Подобное гибельно-прекрасное волнение, сходное с творческим вдохновением, Березкина испытывала лишь когда готовила годовой баланс «Утят». Восторг наступал позже, когда после бессонной ночи, слез и отчаяния «непредсказуемая игра цифр» прекращалась, и баланс выстраивался наконец в стройную систему. В этот раз Элеонору Березкину влекло в бездну веселое отчаяние. Внезапно ей показалось, что она приблизилась к решению головоломки, которая занимала их с Линой в последнее время. Эля чувствовала: еще немного, и она все узнает. Это открытие заставило Березкину шевелить мозгами так быстро, словно она находится на приеме в налоговой и от ее тактики зависит величина штрафа, который сейчас впаяют их фирме. В общем, Элеонора понимала: надо действовать более чем осторожно, чтобы не обрушить хрупкий карточный домик, который она уже выстроила в своем воображении, однако «гибельный восторг» нес ее без руля и ветрил вперед, навстречу опасности.

— А зачем тебе знать, кто да почему мне дал эти цацки? — недоверчиво буркнул барыга. — Знаешь, что бывает с теми, кто много вопросов задает?

Березкина лихорадочно соображала, как выпутаться из трясины, в которую она по собственной глупости влезла двумя ногами, и которая затягивала ее сейчас все глубже.

— Видите ли, коллега, мне давно уже остофигело за копейки эти гребанные отчеты готовить, — сказала она и взглянула на незнакомца своими огромными доверчивыми глазами. Между прочим, перед пронзительным взглядом Березкиной пасовали даже самые корпулентные и злобные сотрудницы пенсионного фонда и налоговой инспекции. Не удивительно, что барыга тоже слегка оторопел и взглянул на странную дамочку уже менее подозрительно. Эля постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно искреннее, и продолжала. — Вот я и подумала, может, мне тоже попробовать партию твоего барахла закупить и толкнуть за хорошие денежки. А если прокол выйдет, я хоть буду знать, на кого потом бочку покатить и у кого назад денежки требовать.

— Больно ты умная, давай бабосы гони, хватит трепаться, — пробормотал барыга.

Элеонора немного потянула время, поторговалась и в итоге купила пару медалей и несколько монет за довольно приемлемую для дешевых цацек цену.

— Ну что молчишь, негоциант хренов, испугался бабьей конкуренции? — хохотнула она. — Не сдашь свое начальство?

— А хрен его знает, где это начальство, — задумчиво пробормотал барыга.