Праздник кончился слишком быстро — вместо грузовиков на шоссе появились грузные силуэты английских танков. Расталкивая остовы горящих автомобилей, «Матильды», «Кромвели» и прочие «Валентайны» открыли беспорядочный огонь, целясь по вспышкам неприятельских выстрелов. Несколько легких танков английского соединения сразу были подбиты, но «Матильды» оказались неудобным противником: пушки на них стояли слабые, зато броня была толстая, так что ни английские, ни германские снаряды не могли причинить противнику больших неприятностей. Однако британцы вздумали атаковать и увязли в грязи, превратившись в прекрасные неподвижные мишени.

Гюнтер всадил несколько снарядов в ближайшую «Матильду». К его разочарованию, английский танк загорелся лишь после шестого или седьмого попадания. Гауптман выругался — короткоствольная пушка его «сундука» не годилась для борьбы с серьезным противником. Надо было искать выход из тактического тупика.

Осмотрев в бинокль горизонт, освещенный пылающей автобронетехникой, Гюнтер обнаружил в паре километров к северу весьма заманчивое сооружение и поспешил на командный пункт батальона. Увидав его, оберст-лейтенант Вилли Бассевитц расхохотался и громко спросил:

— Ну как, совершил расовое преступление?

— Шмидт уверяет, что ничего предосудительного в этом нет, — усмехнулся гауптман. — У вас есть карта всего участка?

Карта нашлась среди штабных документов и подтвердила догадку фон Бутова: к северу от позиций батальона имелся канал, над которым когда-то был перекинут каменный мост. Решение казалось очевидным поэтому Бассевитц отправил на разведку мотоциклистов. Ожидая их возвращения, Гюнтер поинтересовался, когда подтянутся остальные части дивизии.

— Танков больше не пришлют. — Оберст-лейтенант вздохнул. — Весь корпус, кроме нашего полка, собирается в двухстах километрах к востоку.

— Наступление не отменили! — Фон Бутов покачал головой. — Наверное, правильно. Хотя нам тут будет очень плохо…

Действительно, пока противник пытается главными силами прорваться к Лондону через Кембридж, 1-й танковый корпус Клейста ударит на стыке шотландской бригады и канадской пехотной дивизии. Британцы поймут, что с ними случилось, лишь к полудню, когда танки Вермахта ворвутся в Бирмингем. Однако это произойдет только послезавтра, а пока оставленный на реке Уэ танковый полк должен был сдерживать натиск неведомого числа врагов.

Вскоре вернулись мотоциклисты, доложившие, что мост цел и невредим и к тому же плохо охраняется. Разведчики привезли пленных, от которых немцы узнали, что противник бросил в наступление 2-ю британскую и 7-ю новозеландскую бронетанковые дивизии, а также несколько пехотных соединений.

Надо было срочно отсекать неприятельские резервы, поэтому две роты совершили короткий марш на север, вышли в тыл 7-й дивизии противника и продолжили праздник, расстреливая в упор и давя гусеницами скопившуюся в районе сосредоточения живую силу и технику. На этом английское наступление захлебнулось, а подтянувшаяся пехота Вермахта прогнала британцев на исходные позиции, захватив колоссальные трофеи.

Проснувшись около полудня, Гюнтер с удовольствием обозревал с пригорка мокрые поля, на которых догорали танки, грузовики, тягачи, прицепы и прочий металлолом, украшенный британскими эмблемами. Посмеиваясь, гауптман гордо произнес:

— То, что мы вчера ночью сделали с англичанами, — настоящее расовое преступление. Вдобавок — групповое и совершенное с особым цинизмом, в извращенной форме и при отягчающих обстоятельствах.