|
Это и быстрее и безопаснее и не заставит нас разлучаться. Что вы думаете о моем плане, Тарзан? - Идет! - сказал Тарзан. - Сокровище окажется на месте, когда бы мы ни явились за ним; и хотя я мог бы сходить туда теперь и нагнать вас через месяц или два, но буду более спокоен за вас, зная, что вы не один в дороге. Когда я вижу, до чего вы беспомощны д'Арно, я часто удивляюсь, как человеческий род мог избежать уничтожения за все те века, о которых вы мне говорили. Одна Сабор могла бы истребить тысячи таких, как вы. Д'Арно засмеялся: - Вы будете более высокого мнения о своем роде, когда увидите его армии и флоты, огромные города и могучие механические приспособления. Тогда вы поймете, что ум, а не мускулы, ставит человеческое существо выше могучих зверей ваших джунглей. Одинокий и безоружный человек, конечно, не равен по силе крупному зверю; но если десять человек соберутся, они соединят свой ум и свои мускулы против диких врагов, в то время как звери, неспособные рассуждать, никогда не задумаются о союзе против людей. Если бы было иначе, Тарзан, сколько прожили бы вы в диком лесу? - Вы правы, д'Арно, - ответил Тарзан. - Если бы Керчак пришел на помощь Тублату в ночь Дум-Дума, мне был бы конец. Но Керчак не сумел воспользоваться таким подходящим для него случаем! Даже Кала, моя мать, не могла строить планов вперед. Она просто ела, сколько ей было нужно и когда она хотела есть. Даже находя пищу в изобилии в такие времена, когда мы голодали, она никогда не собирала запасов. Помню, она считала большой глупостью с моей стороны обременять себя излишней пищей во время переходов, хотя бывала очень рада есть вместе со мной, когда случайно на пути у нас не встречалось продовольствия. - Значит, вы знали вашу мать, Тарзан? - спросил с удивлением д'Арно. - Знал. Она была большая, красивая обезьяна, больше меня ростом и весила вдвое по сравнению со мной. - А ваш отец? - спросил д'Арно. - Его я не знал. Кала говорила, что он был белая обезьяна и безволосый, как я. Теперь знаю, что должно быть он был белым человеком. Д'Арно долго и пристально рассматривал своего спутника. - Тарзан, - сказал он наконец, - невозможно, чтобы обезьяна Кала была вашей матерью. Если бы это было так, вы унаследовали бы хоть какие-нибудь особенности обезьян. А у вас их совсем нет. Вы - чистокровный человек и, вероятно, сын высококультурных родителей. Неужели у вас нет хотя бы слабых указаний на ваше прошлое? - Нет никаких, - ответил Тарзан. - Никаких записок в хижине, которые могли бы пролить какой-либо свет на жизнь ее прежних обитателей? - Я прочел все, что было в хижине, за исключением одной книжки, которая, как я знаю теперь, была написана не по-английски, а на каком-то другом языке. Может быть, вы сумеете прочесть ее. Тарзан вытащил со дна своего колчана маленькую черную книжку и подал ее своему спутнику. Д'Арно взглянул на заглавный лист. - Это дневник Джона Клейтона, лорда Грейстока, английского дворянина, и он написан по-французски, - сказал он, и тут же принялся читать написанный свыше двадцати лет тому назад дневник, в котором передавались подробности истории, уже нам известной - истории приключений, лишений и горестей Джона Клейтона и его жены Элис со дня их отъезда из Англии. Оканчивался дневник за час до того, как Клейтон был сражен насмерть Керчаком. Д'Арно читал громко. По временам его голос срывался и он был вынужден остановиться. |
