Так прошла вторая встреча. А потом были третья, четвертая, пятая.

    К ней стал подходить пошловатый молодой мужчина. И всякий раз это происходило в самом неожиданном месте.

    -  Здравствуй, малышка, - говорил он, делая шаг от стены. - Иван Иванович просил передать привет.

    Уже при первой встрече он вынул фотографию одного из татуированных парней.

    -  Узнаешь?

    Что ей оставалось делать? Сказать «нет»? Пришлось согласно кивнуть.

    -  Умница. Хорошая память. Но это мы сами нашли, а надо, чтобы ты помогала. Нехорошо, малышка, Иван Иванович может обидеться!

    Ника возненавидела его сразу. Еще больше она возненавидела его, когда он показал второго парня, потом третьего. Именно в том порядке, в каком эти парни когда-то приводили друг друга к Антону. «Неужели каждый выдает следующего?!», - думала Ника с ужасом.

    Но что она могла сделать? Заявить во французскую полицию? В российское посольство? В Интерпол? К ней нигде бы не отнеслись всерьез. Отказаться смотреть на фотографию или заявить в следующий раз, что этого человека она не видела? Тоже бесполезно.

    И все же у нее еще сохранились иллюзии. Быть может, ничего страшного и не происходило, может, она просто себя накручивает. В Париже наоткрывалась тьма всяких салончиков «Боди-арта», там татуировались тысячи парней и девиц. Ну скопируют с двенадцати тел петербургских юношей то, что сделал Антон, продадут копии в салоны как образцы для размножения, и отстанут.

    Они в самом деле через некоторое время перестали напоминать о себе, и Ника быстро забыла эту неприятную историю. И не вспоминала до тех пор, пока ей в руки не попал журнал «Тату-ревю».

    САМОЕ ДОРОГОЕ, ЧТО У НАС ЕСТЬ

    В Петербурге шла тысяча первая проверка на дорогах и зачистка рядов. Усиленные наряды останавливали на каждом перекрестке несколько автомобилей одновременно и проверяли не только содержимое багажников, но и документы у каждого пассажира. Такие же наряды зорко всматривались в пассажиропотоки на станциях метро. Ловили то ли сбежавших из сизо уголовников, то ли дезертиров, прихвативших с собой оружие, то ли террористов с Кавказских гор, а может быть, и всех сразу Замызганную «восьмерку» Олега Глебовича останавливали уже третий раз подряд.

    -  Куда едем? - спросил милицейский чин в бронежилете и при свисающем с плеча, стволом вниз, автомате.

    -  Извините, мы очень спешим, - нервно попытался втолковать Олег Глебович.

    -  Это и плохо, что спешите.

    -  Тем более уже третий раз за одну поездку…

    -  Что - третий раз? - От милицейского чина исходил приятный коньячный душок. - Бог вообще-то, говорят, троицу любит. Слыхали?

    -  Слыхали, - безнадежно подтвердил Олег Глебович. У чина именно в эту минуту появилось желание пофилософствовать, и прерывать его - себе дороже.

    -  Так куда торопимся? - доброжелательно поинтересовался милиционер.

    -  Сука рожает. Редкостная сука! - не сдержал волнения Олег Глебович.

    Милицейский чин замер от удивления и всмотрелся в лицо остановленного водителя.