— Как дела? Мы получили оплату от этих ребят из Драммена? — спросил Вемунд.

Пальцы Мандрупа Свендсена нервно и бесцельно задергались по желтой парчовой куртке, в которую с большими проблемами вмещалось его тучное тело. Он отвел взгляд от Вемунда.

— Э-э, да, мы, наконец, ее получили. Но слишком незначительную часть. Они горько жаловались на плохие времена, и у меня не хватило сил давить на них еще.

— Хм, — только буркнул Вемунд. Мандруп так отвечал уже не в первый раз. Вемунд не хотел его в чем-либо подозревать, но резко бросалось в глаза, что у довольно бедного двоюродного брата матери всегда было денег в избытке! Было бы интересно, если бы на счета посмотрел эксперт. У фирмы Тарков были огромные ресурсы, поэтому Вемунд, не любивший ссор, предпочитал считать, что все в порядке. Все это было таким несущественным!

Единственное, что волновало Вемунда Тарка, вызывая печаль, было то, что он сделал маленькой Карин Ульриксбю.

И забота о будущем Лиллебрура. Фирма со всеми своими грязными методами выкачивать деньги из народа могла сама плыть по течению!

Прошло несколько дней прежде, чем Лиллебрур собрался для разговора с родителями о возможной женитьбе. Тем временем Элизабет и Карин стали время от времени медленно прогуливаться вокруг дома — с каждым днем они понемногу удлиняли маршрут. Карин прибавила в весе благодаря тому, что Элизабет следила за тем, чтобы пища была здоровой и не состояла только из сладостей и кофе. Она даже удалила зуб у Карин и хотела выдернуть еще пару, но пришлось сделать перерыв, чтобы пациентка забыла боль первого раза. У бедняжки улучшился цвет лица, она стала быстрей ходить, ее спина выпрямилась, и она вообще во всех отношениях стала более бодрой и здоровой.

Но когда установилась дождливая погода, им пришлось на несколько дней отложить свои прогулки. Дождь лил, не переставая, и вскоре улица превратилась в медленную грязную речку. Из трущоб слышались усталые крики и частые перебранки. Элизабет с ужасом представляла себе, каково сейчас бедным людям в жалких лачугах.

Два-три раза к ним заглядывал Вемунд, чтобы убедиться, что у наших двух дам все в порядке. Он починил крышу, наносил дров — в такую ненастную погоду в доме было холодно. По обыкновению он оставался вечером на ужин с Элизабет. Для них это были прекрасные минуты, когда они сидели в сумерках и вполголоса делились своими мыслями о смысле жизни. К его большому удивлению однажды к ним присоединилась Карин. Он ее едва узнал.

— Госпожа Карин! — взволнованно воскликнул он. — Вы блестяще выглядите!

Карин не без кокетства повернулась.

— Это действительно заметно? У меня ведь не слишком грубая и загорелая кожа?

— Наоборот. У вас порозовели щеки и блестят глаза. Это придало вашему лицу столько жизни, что на него хочется смотреть и смотреть.

— О Вемунд, ты такой милый парнишка, — хихикнула она, кокетливо хлопнув его по руке. Так могла бы поступить четырнадцатилетняя девушка, но не сорокапятилетняя женщина…

Элизабет опасалась, как бы Карин не почувствовала бестактность его комплиментов — что же, мол, раньше на нее и смотреть разве не стоило — но она осталась довольна. Вероятно, комплиментов ей и не хватало.

Вемунд глазами высказал Элизабет одобрение. Они как будто говорили: «Это ты сделала хорошо». Она в ответ улыбнулась с благодарностью.

Карин горячо и сбивчиво рассказывала, что ее возлюбленный сообщил через Элизабет, что он в отчаянии, но не может пока приехать. Он должен поехать по делам в Германию. Но он обещал вернуться задолго до свадьбы, так что Карин не стоило беспокоиться.