|
И «Цирюльник» не понравился, и погода вконец испортилась. Корабль обезлюдел, все, кто не на вахте, отлеживаются по каютам и кубрикам. Командир старается держать корабль курсом по волне, но рано или поздно приходится поворачивать на обратный курс. По корабельной трансляции объявляют: «Через пять минут поворот». Это означает, держись за что только можешь.
24 октября 2000 года, вторник Качка, качка, качка. Вместе с заместителем командира дивизии Володей Литаренко обошли корабль. Показал мне кубрики, ПЭЖ, турбины. В главном коридоре большой стенд «Координаты скорби», посвященный «Курску». Фотографии и список экипажа взят из «Морского сборника». Что ж, значит, мы тоже не зря трудимся… Литаренко рассказывает, что в День ВМФ в дивизии были шефы из подмосковных Химок. Попросились посмотреть подводную лодку, и Володя их отвез на стоявший в Североморске «Курск». Там познакомились с Багрянцевым, Лячиным и Шубиным. Когда в дивизии противолодочных кораблей узнали о трагедии, немедленно кинули клич, пустили шапку по кругу и собрали больше пятидесяти тысяч рублей. Отдавали последнее, жены не роптали. Затем еще восемьдесят тысяч. На «Курске» погибло трое выходцев дивизии: мичмана Парамоненко, Фесак и Романюк. Всех трех прекрасно помнили как отличных ребят. По последним сведениям с «Регалии», водолазы уже вошли в восьмой отсек и занимаются его обследованием. Никаких тел в восьмом не обнаружено. Теперь на очереди девятый. Прогноз неутешительный. Снова обещают усиление ветра. Теперь уже на «Регалию» явно больше не попасть. Командировки остается не так уж много, а еще надо успеть побывать в Североморске и Видяеве. Внезапно оказия — вертолет. Запрашиваю «добро». Вместе со мной летит корреспондент «Ориентира». Буквально на несколько секунд залетаем на «Регалию». Там мне суют в руки какой-то исковерканный светильник. Кричат, что на берегу встретят и заберут. Над морем низкая облачность, и вертолет летит почти над самой водой. Море кажется каким-то пластилиновым. Рассматриваю светильник и внезапно понимаю, что держу в руках не что иное, как маленький кусок тайны. Светильник с «Курска». Некогда окрашенный в белый цвет, он теперь черен от копоти и скручен почти в узел. К светильнику приклеена бумажка. На ней координаты места и какие-то пометки. Если бы предметы умели говорить… Берег наплывает внезапно. Виден бьющийся в скалы прибой. Дальше сплошное каменное плато, изрезанное речушками и ручьями. Между гигантскими валунами черные провалы озер. Глядя в них с вертолета, создается впечатление их бездонности. Вертолет летит вдоль Кольского залива. То там, то здесь видны жалкие островки северной жизни: маленькие гарнизончи-ки, словно случайно заброшенные в это царство воды и камня. На аэродроме нас встречают. Я расстаюсь со светильником. Весь полет я держал его в руках, почему-то боясь положить рядом, словно это могло причинить ему боль. Светильник засовывают в какой-то пакет и увозят. Теперь он вещдок. Здесь же узнаю, что водолазы только что вошли через восьмой отсек в девятый и уже нашли там несколько тел. Больше ничего пока неизвестно. На «Регалии» уже находится следователь по особо важным делам, который, как говорят, в интересах следствия ограничивает доступ к информации. Это достаточно странно. На мой взгляд, искать и проводить расследование надо бы не на «Регалии», а там, куда доковылял убийца «Курска». Когда мы еще были в воздухе, то, воспользовавшись маленьким погодным «окном», на «Регалию» вертолетом доставили двух жен: Ирину Шубину и Оксану Си-логава. Женщины привезли водолазам большой домашний брусничный пирог, очень просили быть как можно осторожнее и не рисковать понапрасну собой. Ночевать еду на «Харламов». В кармане у меня записка от замкомдива к командиру о приеме на постой. |
