|
— Через вестибюль, и выходишь сзади дома, поворачиваешь налево — и пожалуйста! А мы вместо того бежали самым длинным путем. Почему? Обеспечить Марку больше времени, чтобы скрыться? Но в таком случае для чего бежать во всю прыть? И, опять-таки, как Кейли тогда мог знать, что скрыться попытается Марк? Если он догадался… ну, не догадался, а боялся, что один из них застрелил другого, куда вероятнее было бы предположить, что Роберт застрелил Марка. Да он сам признался, что думал именно так. Первое, что он сказал, когда перевернул тело, было: „Слава Богу! Я боялся, что это Марк“. Но почему он обеспечивал Роберту время скрыться? И опять-таки, зачем бежать, если он действительно хотел дать ему время скрыться?»
Энтони снова вышел из дома и сел на скамью у газона напротив стеклянных дверей кабинета. «Ну, — сказал он, — давай-ка тщательно обследуем сознание Кейли и поглядим, что мы извлечем». Кейли был в вестибюле, когда Роберта проводили в кабинет. Горничная отправляется искать Марка, а Кейли продолжает читать. Марк спускается по лестнице, предупреждает Кейли оставаться поблизости на случай, если он ему понадобится, и входит приветствовать брата. Чего ожидает Кейли? Возможно, что он не понадобится вовсе; возможно, что понадобится его совет — например, для уплаты долгов Роберта или организации его отъезда назад в Австралию; возможно, что понадобится его физическая помощь, чтобы выдворить разбуянившегося Роберта вон из дома. Ну, он сидит там минуту-другую, затем уходит в библиотеку. Почему бы и нет? Он все еще в пределах досягаемости, если понадобится. Внезапно он слышит пистолетный выстрел. Пистолетный выстрел — это не тот звук, который ожидаешь услышать в загородном доме. Следовательно, очень естественно, что он в тот момент вряд ли сообразил, чем мог быть этот звук. Он вслушивается — и ничего больше не слышит. Да может, это все-таки не был пистолетный выстрел. Через минуту-другую он снова подходит к двери библиотеки. Теперь глубокая тишина его тревожит. Был ли это пистолетный выстрел? Нелепость! И все же… Почему бы не зайти в кабинет под каким-нибудь предлогом, просто чтобы успокоить себя. Поэтому он пробует открыть дверь — и обнаруживает, что она заперта! Каковы его чувства теперь? Тревога, растерянность. Что-то происходит. Как ни невероятно, но все-таки это БЫЛ пистолетный выстрел. Он стучит в дверь, взывает к Марку, никакого ответа. Тревога — да. Но тревога за чью безопасность? Конечно, Марка. Роберт ему не знаком, Марк — самый близкий друг. От Роберта сегодня утром пришло письмо — письмо человека, опасно настроенного. Роберт — уличный субъект, Марк — высоко цивилизованный джентльмен. Если произошла ссора, то это Роберт стрелял в Марка. Он снова стучит в дверь. Разумеется, внезапно появившемуся Энтони поведение Кейли не могло не показаться абсурдным, но ведь на минуту Кейли потерял голову. Случиться такое могло бы с кем угодно. Но едва Энтони посоветовал испробовать окна, Кейли осознал, что это наиболее разумно. И он направляется к стеклянной двери. Самым длинным путем. Почему? Чтобы дать время убийце спастись? Если он уже тогда подумал, что убийцей был Марк, то, может быть, да. Но он же думает, что убийца — Роберт. Если он ничего не скрывает, то он должен был думать так. Он же именно это и говорит, увидев тело. «Я боялся, что это Марк», — говорит он, увидев, что убит Роберт. Значит, нет никаких причин желать выиграть время. Наоборот, все инстинкты требуют проникнуть в кабинет как можно скорее и схватить негодяя Роберта. Все же он избирает самый длинный путь вокруг дома. Почему? И еще: почему бегом? «Вот в чем вопрос, — сказал Энтони себе, пока набивал трубку, — и разрази меня гром, если я знаю ответ. Конечно, не исключено, что Кейли просто трус. И не торопился оказаться вблизи от револьвера Роберта, и одновременно хотел, чтобы я поверил, будто он рвется туда. |
