— Черт, как скверно получилось… Я тогда страшно опаздывал на очень важную встречу. Но, разумеется, это не оправдание. Я ехал слишком быстро. Но все — таки я убедился, что вы живы и здоровы. А ехать мне нужно было позарез. Вы, я надеюсь, не собираетесь подать на меня в суд? — пошутил мужчина.

— Нет. Я не о себе, а о мисс Джесоп. Вы ее адвокат?

Прежде чем ответить, Гибинс сделал паузу.

— Адвокату не полагается говорить с кем — либо о клиенте без его согласия на то. Правда, я должен признаться, что наши отношения с Лавинией Джесоп длятся уже много лет.

— В таком случае я считаю, что должна сказать вам: ей угрожают.

— Угрожают? Что вы имеете в виду?

Гибинс выслушал подробный рассказ Холли и надписях на стене и кирпичах.

— Да, к сожалению, вы правы, — вздохнул он. — Она одна в таком захолустье. Трудно даже представить, что эти люди могут еще выкинуть, чтоб избавиться от нее. Вы обращались в полицию?

— Нет. Она взяла с нас слово.

Гибинс вздохнул:

— В том — то и беда. Лавиния Джесоп — слишком независимая натура. Все решает сама. Когда — то я пытался давать ей советы, но все впустую. Сомневаюсь, что она послушает меня сейчас.

— Значит, вы ничем не можете помочь?

— Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, что там происходит. Но не стоит возлагать на меня слишком большие надежды.

Холли улыбнулась. Мистер Гибинс был прав. Лавиния все решает сама. Если сказать ей, как нужно поступить, она может сделать все с точностью до наоборот. И все — таки еще хотя бы один человек знает об угрожающей ей опасности. Эта мысль слегка успокоила Холли.

Мистер Гибинс направился к своей машине.

— Кстати, будет лучше, если Лавиния не узнает о нашем разговоре. Она может расценить его как сговор за ее спиной.

Да, мистер Гибинс знал Лавинию хорошо. Когда он выезжал со стоянки, у Холли было ощущение, что она наконец — то сделала то, что надо.

У Белинды с утра все пошло кувырком. Она выбралась покататься верхом на Мелтдауне. Теплое осеннее утро было великолепно. Белинда не могла нарадоваться удаче. Но, к сожалению, на полпути удача ей изменила. Мелтдаун потерял подкову. Оставалось только вернуться тихим шагом, чтобы не повредить копыто.

Когда Мелтдаун был дома, почищен и накормлен, подошло время обеда. А Белинда еще не завтракала. Что еще хуже, дома не было мамы. И она решила соорудить что — нибудь на скорую руку, совместив завтрак с обедом. Белинда мигом сообразила, что будет быстро, просто и вкусно.

Она насыпала в глубокую тарелку с кукурузные хлопья, залила их молоком и клубничным сиропом. В тот момент, когда она накладывала поверх этого всего мороженое, раздался звонок в дверь.

Мамы не было. Но Белинда знала, когда отец работает дома, он сидит в кабинете и сам подходит к телефону. И она не пошла открывать дверь. Звонок раздался еще раз. Белинда прислушалась. Из кабинета никто не вышел. Со вздохом она положила ложку и потащилась к двери. Не успела она дойти, как звонок прозвенел в третий раз. За дверью кто — то умирал от нетерпения. Она открыла и увидела мистера Хенли Джоунса, который вмиг переступил порог, даже не услышав приглашения.

— А — а, доморощенный специалист по генеалогии? — начал он сразу с насмешек. — Слишком заняты составлением фамильного древа, чтоб открыть дверь.

Прежде чем Белинда собралась ответить, раздался голос отца:

— Кто там, Белинда?

— Мистер Хенхаус Боунс, — нарочно переврала она фамилию.

— Хенли Джоунс, — с большим неудовольствием поправил ее гость.

— Проводи его ко мне.