- Наелся? - спрашивал Гимп.

- Шутишь? - улыбался Гет. И Гимп бежал вновь на кухню, и вновь возвращался с полным подносом.

- Впервые слышу, что у гения есть ребенок-человек. - После третьего проглоченного целиком цыпленка Гет мог уже говорить не только о еде.

- Гении тщательно скрывают свое отцовство. - Бывший гений Империи подлил в чашу бывшему гению Тибура неразбавленного вина.

- Да, о гениях никто толком ничего не знает. Ни боги, ни люди, согласился Гет, проглатывая четвертого цыпленка. - Сколько всего насочинено! То делили гения человека пополам: один плохой, другой хороший. На плохого удобно свалить все подлости, а человечек окажется не при чем. Плохой гений во всем виноват. То различали гениев мужских и женских*. Людям очень нравится раскладывать все на отдельные кучки. Эх, жаль нас осталось так мало!..

* В Древнем Риме гениев женщин называли юнонами.

Гет вздохнул и отказался от пятого цыпленка.

- Оставь. Я его утром съем...

- Он же будет не суперсвежим... - напомнил Гимп.

- Ерунда. Я и тухлятину могу есть, когда жрать охота. - Гет громко рыгнул, не успев прикрыться хвостом. - Отличный обед. Чем же тебя отблагодарить, Гимп? Что у меня есть? Несколько маленьких тайн... Но ты и сам их наверняка знаешь.

- Какие тайны? - насторожился Гимп.

- Ну, к примеру... Список тайных агентов императора. Их имена известны только Руфину и Скавру. И больше никому. Даже "Целий" ничего не знает об этих людях. Хочешь, я их тебе назову... М-м... пожалуй, я все же съем этого цыпленка, - и Гет проглотил жареную птицу целиком. - Итак, слушай...

И Гет стал называть имена.

Глава 4

Игры разбойников

"Танцы салиев в этом году проходят особенно торжественно".

"Акта диурна", канун Нон марта*

* 6 марта.

Элий спал. Ему снилась чудовищная стена, она поднималась до неба и закрывала солнце. Она была черной, и с нее медленно падали хлопья черного пепла. За стеной непрерывно звучали голоса. Гортанные, чужие. Элий приложил ухо к стене и услышал глухие монотонные удары. Будто там, заменой, билось чудовищное сердце...

Он проснулся от истошного визга колес - поезд тормозил. Римляне верят снам. Любые сны пророческие. Даже те, которым не суждено сбыться. Все дело в умении толковать. Элий был плохим толкователем и потому старался поскорее забыть ночные кошмары. Но эту черную стену, вырастающую до небес, он забыть не мог.

Из открытого окна тянуло прохладой. Ночная степь лениво дышала, ожидая утра. Дождь кончился. Воздух был наполнен ароматами, прохладен и свеж. Впереди состава луч прожектора рассекал ночную тьму. Телеграфные столбы вдоль дороги стояли ровно, как часовые. Но один споткнулся и повалился вперед. Элий попытался разглядеть в темноте продолжение цепочки, но не смог.

По проходу вагона загромыхали калиги гвардейцев, кто-то рванул наружную дверь. Несколько человек выпрыгнули из вагона и побежали вдоль насыпи. Лучи электрических фонариков метались по сторонам. Грохнул одиночный выстрел. Черная тень подпрыгнула и исчезла.

- Глупец, это антилопа, - сказал кто-то. Голос был так отчетливо слышен в ночном воздухе, будто преторианец говорил над ухом Цезаря.

Элий натянул тунику и вышел из купе. В проходе стоял преторианец. Элий отстранил его и заковылял к выходу. Преторианец зашагал следом. Элий помедлил в дверях, втянул полной грудью ночной воздух. Внизу на насыпи остановился гвардеец. Сверкнул в свете фонаря золоченый шлем.

- Рутилий?..

Трибун поднял голову.

- Пути разворочены взрывом. Телеграфные столбы повалены. Сейчас мы определяем, насколько сильны повреждения.

- Монголы?

- Вряд ли. Скорее местные грабители. Гвардеец бежал к ним. Рутилий навел на лицо бегущему луч фонарика.

- Впереди на путях поезд. Паровоз и три вагона сошли с рельс. Состав разграблен. Двое убитых. Пассажиры перепуганы насмерть.