- А где этот жирный? Где Пегас?

- Он привез тебя сюда, и я его отпустила. Он ускакал на Геликон*. Сказал, что хочет напиться студеной воды из священного источника. А я думаю, что он соскучился по виршам своих подопечных поэтов.

* Геликон - гора в юго-западной части Беотии, согласно поверью, обиталище муз.

- Значит, я жив.

- Конечно - ты же бессмертен.

- Почему же тогда я ничего не вижу?

- Ты ранен, мой мальчик. Боги тоже иногда слепнут.

- Значит, я проиграл, - прошептал Юний Вер. - И прошу, не называй меня богом. Я не бог. Я слаб и беспомощен, я человек!

Он проиграл, и теперь монголы уничтожат Нисибис. И уже никто не сможет этому помешать. Элий погибнет... неужели погибнет? Вер загадал для него такое хорошее желание... оно не может исполниться после смерти Элия. Это невозможно... Элий, ты должен спастись... Ты просто не представляешь, как ты нужен. Еще немного побудь со мной на земле. Просто побудь где-то за сотни и тысячи миль отсюда. И оттого, что ты живешь, мир будет совершенно иным. Некоторым людям это под силу. В этом они бывают схожи с богами.

Элий не мог заснуть - ходил по улицам, несколько раз останавливался напротив знакомого вестибула. Сердце его разрывалось.

"Ты проиграл, проиграл, проиграл..." - стучала кровь в висках.

От этого некуда деться. Элий вновь прошелся взад и вперед. В раскрытом окне двухэтажного домика горел свет. Не электрическая лампа - масляный светильник. Женщина качала больного ребенка - ходила от двери к окну. Черные волосы струились по белому полотну сорочки. Ребенок тихонько хныкал, никак не желая засыпать. Так будет Летиция качать их малыша. Но Элий никогда этого не увидит. Элий повернулся и вновь посмотрел на вестибул и окованную железом дверь. Но так и не осмелился подойти и постучать. Бессмертная "Нереида" спит крепким сном. Они привыкли спать за двадцать лет своего плена.

Цезарь тряхнул головой и зашагал назад к крепости Гостилиана.

И тут он услышал шаги. Кто-то крался следом. Элий остановился и вытащил из ножен меч. Шагнул назад.

- Кто здесь?

Неведомый преследователь бросился на Цезаря. Блеснуло лезвие кривого ножа. Но бывший гладиатор оказался проворней. Поворот кисти, сталь очертила полукруг, и на мостовую упала отрубленная кисть, все еще сжимающая нож. Раненый закричал. Из-за угла появился дозор - несколько ополченцев, и с ними - преторианец. Один из ополченцев нес фонарь. Элий схватил нападавшего за шкирку. Черная хламида. Под сползшей на глаза шапкой - желтое горбоносое лицо. Маг?

Дозорные их обступили.

- Этот человек напал на меня и хотел убить, - сказал Элий.

- Калека... калека... - бормотал маг, зажимая здоровой рукой плюющуюся кровью культю. - Калека приносит несчастье... Телесные уродства - это отметины Ангхро Майнью, наложенные на смертных. Ана-хита не дарует помеченным метой уродства удачу. Мы не победим, пока он с нами... проклят... проклят...

Ополченцы смотрели на Цезаря и его пленника молча. Теперь оба они отмечены знаками Ангхро Майнью. И оба прокляты.

Рутилий не спал - бодрствовал, склонившись над планом Нисибиса. То чиркал ветхую бумагу графитовым стилом, то замирал, уставившись неподвижным взглядом на масляный светильник. Для победы все время чего-то не хватало - то людей, то времени, то боеприпасов. Он устал искать решения и теперь лишь делал вид, что ищет ответ.

Когда Элий вошел, Рутилий не сразу поднял голову. Элий молчал, Рутилий тоже.

- Ну так что же? Ты что-то надумав? Опять чье-то спасение? - насмешливо и зло спросил наконец Рутилий.

Элий отрицательно покачал головой.

- Здесь, в городе, есть целая когорта. Они похожи на ополченцев. Но это не ополченцы, - сказал Рутилий. - Это римляне, когорта "Бессмертная Нереида". Они пришли за тобой. Ты знаешь?

Элий кивнул.

- Они предлагали вывести меня из Нисибиса.