— Ты как следует развела вино? — осведомилась Саския, поднося бокал к губам, отмеченным синевой болезни.

— Конечно, мефрау! — успокоила ее Гертджи и снова поправила подушку.

Саския жадно, в несколько глотков опустошила бокал, и лицо ее немного порозовело.

— От этого больше пользы, чем от тех отваров, — проговорила она, откинувшись на подушки. — Право слово, не буду больше пить эти травяные отвары…

— Как же можно, мефрау! — увещевала ее Гертджи, прибирая бокал. — Ведь вам велел принимать эти отвары минхейр Маасбюрх, аптекарь, а уж он-то понимает в болезнях…

— Да, если вспомнить, скольких людей он своими лекарствами отправил на городское кладбище, — жалобно проговорила Саския. —Прости меня, Гертджи! — неожиданно в ее голосе послышались мягкие, просительные нотки. — Прости, что я бываю так резка.., это не я, это моя болезнь кричит на тебя!

— Я понимаю, мефрау! — кивнула Гертджи. —Я понимаю и нисколько не сержусь.

— Побудь еще со мной, Гертджи! — Саския схватила служанку за руку, сильно сжала ее. —Побудь со мной, мне так одиноко!

— Потом, мефрау, попозже! — Гертджи резко высвободила руку. — Сейчас должен прийти рыбник, минхейр Сваммер. Нехорошо заставлять его ждать…

Выйдя за дверь спальни, Гертджи замерла на месте, прикрыв глаза.

Сколько еще нужно ждать?

Старая Кэтлин, помнится, говорила, что это произойдет не сразу. Оно и лучше — нехорошо, если это случится прямо при ней. Но все же — полчаса, час, или еще больше?

А потом.., потом можно будет дать себе волю! Окрутить хозяина будет просто, таких мужчин Гертджи повидала на своем веку!

И наконец-то она станет настоящей госпожой, богатой и уважаемой! Мефрау Гертджи Диркс!

Гертджи прикрыла глаза и замерла, наслаждаясь предвкушением счастья.

— Я соскучилась, — сквозь зубы, пробормотала Катаржина, — за те два дня, что мы знакомы, я успела так к вам привязаться, что когда мы расстались ненадолго, мне стало чего-то не хватать…

Старыгин внезапно ужаснулся: только что он видел очередного покойника и едва не догнал убийцу, только что рухнули все его надежды внести хоть какую-то ясность в это запутанное дело, не прошло и пяти минут, как он улепетывал от полицейского, и вот, спокойно сидит в машине и перекидывается с Катаржиной ничего не значащими словами.

Неужели он настолько зачерствел душой, что его не трогает смерть трех человек? Все существо его бурно запротестовало. Просто здесь, в этом колдовском городе, его захватила нереальность всего происходящего. Никак не укладывалось в голове, что те трое были живыми людьми, а не фигурами с картины Рембрандта. Те-то тоже в свое время были живыми, но ведь с тех пор прошло триста пятьдесят лет…

— Вы все же не хотите узнать, что случилось? —Катаржина стала серьезной. — И кстати, как прошла встреча с Войтынским?

— Это ужасно, — выдохнул Старыгин, — но.., вы все равно узнаете. Его тоже убили…

— Что за черт! — машина вильнула, и Катаржина вцепилась в руль. — Этак и в аварию попасть недолго!

— Дело плохо, — вполголоса проговорила она, переезжая на другой берег Влтавы. — Вас разыскивают. Портье в вашем отеле сообщил полиции, что вы преследовали человека, который наутро был найден мертвым. Ну да, тот лысый мужчина. В доме с башней.

— Там, в подвале замка, я почти столкнулся с убийцей Войтынского!

— Значит, дело еще хуже, чем я думала! И еще тот повешенный на Чертовке…

— Но вы-то, по крайней мере, не думаете, что это я их всех убил?

— Не думаю, — Катаржина покосилась на спутника.