– Вот спасибо, молодцы тимуровцы!..

– Где то я уже слышал про тимуровцев… – пробормотал Лешка. – А! Это были такие сдвинутые ребята из книжки. Кришнаиты, что ли… Они еще всем дрова бесплатно кололи и заборы красили, а главный у них был – рокер на классном мотоцикле!

ВЫСТРЕЛЫ ИЗ ПОД КОРЫТА

Лешка тащил дерматиновую сумку с кривой надписью «Нью Йорк», а Тема шел следом, выслушивая нудную историю теткиных племянников.

– Младшенький то, Петечка, как уехал из деревни, так здесь и поселился, – объясняла тетка, – у самого рынка, да я все забываю, на какой улице. У вас в городе народу много, а начнешь спрашивать, где Петечка живет – никто не знает!

– Я тоже не знаю, – на всякий случай сказал Тема.

– А это ничего, – нараспев ответила тетя, придерживая ребят под локти. – Мы с ним на рынке договорились встретиться!

Такой выбор места встречи показался Теме довольно странным, но задумываться было некогда – тетка оказалась очень любопытной и все расспрашивала Тему, хорошо ли он учится, да где живет. Мальчик нехотя отвечал, что учится нормально, а живет на улице Большая Полянка.

Зазевавшись, он налетел на невысокого узкоглазого человека, похожего на китайца. Тот молча посторонился и долго смотрел вслед странной компании. Тема почувствовал сверлящий взгляд и обернулся.

– Куда это ты смотришь? – забеспокоилась тетя Валя. – Приятеля встретил?

Она вытянула шею, пытаясь увидеть незнакомца. На секунду того заслонила дама в соломенной шляпке, а когда она проплыла дальше, узкоглазый исчез, словно растворился.

На самом деле Тема жил не на Большой Полянке, а рядом – в Спасоналивковском переулке. Но мальчику такое название казалось смешным, и он стеснялся его говорить.

Толпа становилась все гуще. На подступах к Птичьему возникли баррикады из мешков. Но на них сидели не пламенные революционеры, а торговки семечками и овсом.

Пищали котята, щенки, в набитых рваной бумагой аквариумах копошились белые мыши, дремали хомяки. Морские свинки меланхолично жевали капусту.

Томились небритые личности с банками, в которых плавали бесцветные гуппи, выловленные в теплых стоках электростанции, мелкие карасики и бычки из городских прудов. На расстеленных газетах продавали старые замки, инструменты, водопроводные краны и прочую хозяйственную мелочь.

Идти рядом втроем становилось все труднее, однако тетя Валя не отпускала ребят ни на шаг.

Вскоре они оказались на самом рынке. Здесь Тема стал застревать у аквариумных рядов, вглядываясь в пронизанную ярким солнцем, кипящую воздушными пузырьками воду, где сновали пестрые экзотические рыбки.

В некоторых аквариумах стойках, затянутых со стороны задней стенки черной шторкой, чтобы рыбки выглядели поярче, шевелили длинными усами пресноводные креветки, такие прозрачные, что можно было разглядеть съеденных на завтрак мотылей, краснеющих в их желудках.

Пятились в углы сине голубые кубинские раки, отдыхали на плавучих островках из водорослей лакированные болотные черепашки. Висели, прилепившись к стеклу, красные улитки физы и огромные ампулярии, тут же откладывающие над водой розовые гроздья твердеющей на глазах фарфоровой икры.

И все это разноцветное многообразие кружилось в непрерывном, завораживающем хороводе.

Тема загляделся на стайку пецилобриконов, которых называют еще странствующими монахами. Эти скромно окрашенные, тонкие рыбки передвигаются мелкими шажками почти в вертикальном положении.

Пецилобриконы медленно плыли друг за другом прямо над песчаным дном, и Тема представил себе, что это пилигримы, бредущие к святым местам Иерусалима…

– Пойдемте, пойдемте, ребятки, – приговаривала тетя Валя, дергая мальчиков за руки.