|
Приходится вообще сделать вывод, — заключает Форель, — что отречение человека от своей природы и стремление к чистой святости нередко дают в результате одну только грубую чувственность, хотя и прикрывающуюся возвышенными фразами» 172. Во всех этих и им подобных случаях у народов, управлявшихся психически-нормальными властями, «пророки», «святые», «христы» и прочие религиозные авантюристы, проявлявшие так или иначе dйlire йrotico-rйligieux, сажались не в царские палаты, а в психиатрические лечебницы. Григорий же Распутин — истеро-эпилептик, страдавший явной эротико-религиозной манией, — в результате гипноза своей «мифологической маски» покоривший больную волю «самодержавного» дегенерата (и лишь отчасти благодаря практической смётке, проявлявшейся этим хлыстом в lucida intervalla y «кормила правления»), был в России допущен «властями» к положению, совершенно исключительному не только в летописях нашей краткой «отечественной» истории, но, можно смело сказать, и в летописях всемирной, многовековой истории. Что сказать о нем в заключение? Что сказать вообще о «распутинском» периоде царства Романовых? Мне вспоминается торжественный гимн, распевавшийся так непонятно долго в нашей обширной стране. «Боже, царя храни!» — умильно надсаживались глотки миллионов верноподданных императора Николая II. Какая поистине страшная ирония судьбы звучала в словах этого тягучего гимна! «Боже, царя храни!» — пел народ, не подозревая, какой земной «бог» перехватывал самоуверенно эту мольбу, относя ее всецело к себе! «Сильный, державный», — славословили, словно в насмешку, Николая II — эту исключительно жалкую, слабовольную личность, всецело подчиненную действительно державному сектанту. «Царствуй на славу, на славу нам!» — повторяли верноподданные «царя-батюшки», словно слепые к тому позору, каким покрывал Россию с каждым годом всё больше и больше несчастный «папашка», как звал царя пренебрежительно подвыпивший Распутин. «Царствуй на страх врагам», — внушал хор «истинно-русских» своему «обожаемому монарху», пока тот, как нарочно, готовил ряд поражений и перед «внешними», и перед «внутренними» врагами. «Царь православный», — пели в заключенье верующие, не зная, что на самом деле царствует не царь, а Распутин, и не, православный, а хлыст. «Боже, царя храни!» — кончался этот затяжной гимн, при воспоминании о котором невольно краснеешь за одно из редких, по своей многосторонности, заблуждений народа. «Бог» вообще довольно плохо — говоря откровенно — «хранил» русских царей за последнее время. Но всё же как-то, с грехом пополам, а хранил-таки старый! Когда же должность царского охранника была захвачена у «бога» Распутиным, да еще заодно с должностью русского царя, — наступила катастрофа, при которой погибли и оба царя, и оба бога. |
