— Вы говорите, как пишете, — сказал Уайтсайд. — Я не верю ни одному вашему слову. Я считаю вас крупным вором, Мильбург. Но продолжайте.

— Благодарю вас, — саркастически парировал наглец. — Ну вот, господа, обстоятельства настолько обострились, что я не переживал ни о чем так, как о моей любимой жене, которая в случае чего не перенесла бы этого позора. Мисс Одетта Райдер была уволена со службы, потому что она отклонила предложение шефа. Мистер Лайн всю свою ярость обратил на нее, и это навело меня на одну мысль. Вечером после разговора, в котором и вы принимали участие, мистер Тарлинг, я допоздна работал в бюро, приводя в порядок письменный стол хозяина. Мне пришлось на минуту покинуть комнату, а когда я вернулся, света не было. Восстановив освещение, я увидел на письменном столе револьвер. Раньше я, впрочем, показал, — с этими словами он снова обратился к Тарлингу, — что не нашел его. Мне очень жаль, что я сказал вам неправду. Итак, я нашел револьвер, сунул его в карман и взял к себе домой. По всей вероятности, именно из этого оружия застрелили Торнтона Лайна.

Сыщик кивнул.

— В этом я никогда не сомневался, Мильбург, но у вас был еще и револьвер, купленный уже после убийства у Джона Уодхема в Гольборн-Парке.

Управляющий наклонил голову в знак согласия.

— Совершенно верно, — согласился он, — оружие все еще у меня. Я проживаю в своей квартире в Кеннон-Роуд.

— Можете не продолжать дальше. Скажу вам только, что точно знаю, где вы достали револьвер, из которого дважды выстрелили в меня в тот вечер, когда я привез Одетту Райдер из Эшфорда.

Мильбург закрыл глаза, и на его лице появилось выражение покорности.

— Полагаю, что будет лучше сейчас не противоречить, — сказал он. — Я буду рассказывать, придерживаясь исключительно фактов.

Тарлингу хотелось громко расхохотаться: нахальство этого типа превосходило все, виденное им доселе. Если бы Мильбург не обвинил Одетту Райдер в убийстве, Джек оставил бы его с Уайтсайдом и отправился бы на поиски Сэма Стея, хотя это и казалось безнадежным делом.

— Я взял револьвер домой, — продолжал Мильбург. — Вы сами понимаете, что я был близок к нервному припадку. Я чувствовал на себе тяжкую ответственность и знал также, что придется покончить все счеты с жизнью, если мистер Лайн не поверит уверениям в моей невиновности.

— Иными словами, вы хотели покончить самоубийством? — иронически заметил Уайтсайд.

— Да, так обстояло дело, — мрачно ответил Мильбург. — Мисс Райдер была уволена, и я стоял на пороге разорения. Ее мать тоже была бы втянута в это дело. Я был в полной растерянности. Вдруг мне пришла в голову мысль: Одетта Райдер так любит свою мать, что способна ради нее на любые жертвы. Что если она возьмет на себя ответственность за все нарушения в кассовых книгах фирмы? Она могла бы на время скрыться на континенте — до тех пор, пока дело не заглохнет. Я собирался посетить ее на следующий день, но все еще сомневался, выполнит ли она мою просьбу. Нынешние молодые люди очень эгоистичны и самолюбивы. В тот же вечер, выйдя из дому, я случайно встретил Одетту, когда она собиралась уехать в Гертфорд, рассказал ей обо всем, и бедная девушка, понятно, ужаснулась, но мне удалось убедить ее: она подписала признание в растратах, то самое, которое вы, мистер Тарлинг, уничтожили.

Уайтсайд поглядел на Джека.

— Об этом я ничего не знаю, — сказал он с легким упреком.

— Мы еще вернемся к этому обстоятельству, — успокоил его сыщик. Продолжайте, Мильбург.

— Я телеграфировал миссис Райдер о том, что ее дочь этим вечером не приедет в Гертфорд.