– И что же у него? Бордель или опиумная курильня, – скептически поинтересовался мистер Гринт.

– Ни то, ни другое, сэр, – твердо ответил окружной околоточный. – Его дело не только законно, но и с точки зрения общественной морали безупречно. Он ресторатор.

– И сколотил состояние, как вы говорите, приличное, только на этом, – скепсис магната лишь возрос. – Насколько же оно велико?

– Полагаю, что знаю, о ком говорит мистер Вильк, – произнес Томас Фелтон. – И оценил бы его чистую ежемесячную прибыль где то фунтов в тридцать пять или около того.

– Ого, жалование целого полковника, – негромко хмыкнул хозяин замка.

– Весьма недурно, – согласился судья Дубльмен.

– Вы, друг мой, последний год бывали в столице только наездами, иначе непременно прослышали бы о стремительном обогащении мистера Сабурами, – Фелтон повернулся к Вильку. – Вы ведь его, верно, подразумевали?

– Совершенно точно, его, – кивнул инспектор.

– Этот ниппонец, – Фелтон теперь уже вновь обращался к Гринту, – применил совершенно революционную методу торговли, и покуда конкуренты его продолжали действовать по старинке, он провел на рынке настоящую интервенцию.

– Надо же, – удивился его деловой партнер. – Сколько ниппонцев не встречал, все они показались мне людьми крайне консервативными, отступать от традиций вовсе не склонными.

– Справедливости ради надо сказать, что Ода Сабурами тоже таков, – нашел уместным вмешаться я. – Идея торговать едой «на вынос» принадлежит вовсе не ему, а нашему доброму другу, мистеру Вильку. Ну же, инспектор, отчего вы скромничаете? Это же вы убедили Ода сан в перспективности такого дела! Это была ваша мысль.

– По сути, так уже торгуют итальянцы, так что придумывать мне ничего не пришлось, – исполин смущенно потупился.

– Однако, как вам удалось его убедить заняться торговлей по новой методе, – искренне заинтересовался Руперт Гринт. – Какой вы привели резон?

– Совершенно неотразимый, – ответил инспектор. – Я его женил.

– Проклятие! Прошу прощения, мадам, – расхохотался промышленник. – Этого я, право, и представить не мог. Знаете, если вам когда то наскучит служба, то я с удовольствием возьму вас в компаньоны!

– Вы опоздали, он уже ведет дела со мной, – усмехнулся сэр Филтиарн.

В этот момент вернулся Мармадьюк со шкатулкой леди Громлэйт, и наш хозяин продемонстрировал «те самые, секретные, письмена ронго ронго», как он выразился.

Письменность, если это и впрямь была она, и впрямь оказалась ни на что непохожей – словно руны норманнов изобразили в виде людей, птиц и животных, невообразимо при том исковеркав. Сама же шкатулка оказалась лишь милой колониальной вещицей, не заслуживающей особого внимания – только мистер Стампеде чуть нахмурился, получив ее в руки, и поспешил передать следующему желающему.

Меж тем, разговор, однажды закрутившись вокруг прибылей, так никуда от методов заработка денег и не ушел. Миссис Килпатрик это быстро наскучило, и она покинула наше общество. Чуть позже, когда сэр Филтиарн поведал о привилегиях инспектора, и все отдали должное его изобретательности, откланялись и мы с мистером Вильком, сославшись на усталость, а равно на то, что к утру нам надобно принять решение – закрывать ли дело о смерти мисс Макмилан.

Напоминание о несчастной девушке несколько сбило с оставшихся желание горячо поспорить о том, какие ценные бумаги нынче являются самыми надежными для вложения, однако ж – ненадолго. Дебаты разгорелись с новой силой, едва мы переступили через порог.

– Вы уверены, мистер О'Хара, что управитесь до завтрака в одиночку? – спросил инспектор, когда мы прощались.