Я знал, что бегство нам не поможет. Если бы было возможным убежать от духов болезней, то средневековые европейцы надели бы свои дорожные ботинки и побежали бы прочь от Чёрной Смерти. (Да, К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ, Черная Смерть — это не моя вина. Я провел целое столетие, валяясь на пляжах в Кабо, а когда вернулся, обнаружил, что носои получили свободу, и теперь треть жителей континента мертвы. Боги, как же я был рассержен.)

Но сейчас я был слишком напуган, чтобы спорить. Мэг и Перси пустились в бег по фруктовому саду, и я последовал за ними. Перси указал на линию холмов где-то в миле впереди нас.

— Это западная граница лагеря. Если бы мы смогли туда добраться…

Мы пробежали мимо баков для полива в тракторе с прицепом. Обычным щелчком пальцев Перси сделал пробоину в одном из баков. Стена воды обрушилась на троих носои позади нас.

— Это было здорово, — Мэг ухмыльнулась, двигаясь вприпрыжку в своём новом зеленом платье.

— У нас всё выйдет!

Нет, подумалось мне, не выйдет.

Моя грудь заныла. Каждый вздох был рваным хрипом. Я был возмущен тем, что двое полубогов в состоянии вести беседу на ходу, сражаясь за свои жизни, в то время как я, бессмертный Аполлон, задыхался подобно выброшенной на берег рыбе.

— Мы не можем, — я сглотнул. — Они просто…

Прежде чем я закончил, три мерцающих столба дыма завихрились прямо перед нами. Два носои обрели плотные тела — у одного был персик в качестве третьего глаза, а у второго из груди торчала ветка от дерева. Третий дух…Что ж, Перси не заметил его вовремя. Он забежал прямо в дымный вихрь.

— Не дыши! — предупредил я его.

Перси закатил глаза, как будто хотел сказать «Серьезно?». Он упал на колени, царапая себе горло. Как сын Посейдона, он мог дышать под водой, но в целом задержка дыхания на неопределенное время, была довольно трудной задачей.

Мэг подобрала с поля ещё один засохший персик, но это не являлось надежной защитой от сил тьмы.

Я пытался придумать, как помочь Перси (потому что я просто горел желанием помочь), но пронзенный веткой носои нацелился на меня. Я повернулся и побежал в направлении к дереву.

Хотелось бы мне сказать, что это было частью моего плана, но, даже со всеми моими поэтическими навыками, я не мог представить ситуацию в выгодном свете. Я обнаружил себя лежащим на спине, с танцующими пятнышками перед глазами. Трупные образы чумных духов маячили надо мной.

— Какую смертельную болезнь мне наслать на великого Аполлонаааа? — забулькал дух. — Сибирскую язву? А может эбоооолу?

— Заусенцы, — предложил я, стараясь увернуться от моего мучителя. — Я живу в страхе перед заусенцами.

— Я получил ответ! — закричал дух, грубо игнорируя меня. — Давайте попробуем это!

Он растворился в дыму и накрыл меня с головой подобно мерцающему одеялу.

Глава 8

Я БЫ НЕ СКАЗАЛ, что вся жизнь пронеслась у меня перед глазами.

Хотел бы я, чтобы так и было. Тогда за эти несколько месяцев я придумал бы план побега. Но вместо этого у меня перед глазами проносились сожаления.

Несмотря на всё моё совершенство, я таки хранил в душе пару сожалений. Я помню тот день в Abbey Road Studios, когда моя зависть привела к вражде между Джоном и Полом, развалив группу The Beatles. Я вспомнил Ахиллеса, который пал на равнинах Трои, пораженный бесчестным лучником. И всё из-за моего гнева.

Я видел Гиацинта, его бронзовую кожу и чёрные кудри, сверкающие на солнце. Стоя на боковой линии поля для метания диска, он озарял меня бриллиантовой улыбкой.

— Даже ты не смог бы бросить так далеко, — дразнился он.