Счастливчик разглядел на поляне несколько овражков, выстланных сухой листвой и мхом, – видимо, это были спальные места членов стаи. Что и говорить, это место выглядело намного привлекательнее и уютнее того жалкого лагеря, который стая Счастливчика смогла разбить в пещере.

Однако Счастливчик сразу понял, что удобство было далеко не единственным достоинством этого места. Со всех сторон поляна была окружена густыми зарослями колючего кустарника, а значит, ни один крупный зверь не смог бы незамеченным пробраться в лагерь. Даже шустрой Дейзи вряд ли удалось бы бесшумно преодолеть эту грозно ощетинившуюся стену.

Счастливчику очень хотелось подойти ближе и встать рядом с Лапочкой, но он знал, что следует знать свое место, поэтому оставался сзади, чувствуя спиной ненавидящие взгляды трех псов, отрезавших ему путь к бегству. Что ж, приходилось рассматривать лагерь из того положения, которое ему оставили.

Широкий поток солнечного света лился на большой плоский камень чуть в стороне от центра поляны, согревая косматую шкуру огромного полуволка, растянувшегося на теплой поверхности. Это лучшее и самое почетное место в лагере было отведено для грозного альфы.

Счастливчик затаил дыхание, увидев, как Лапочка небрежно взмахнула хвостом. Тут же, как по команде, трое собак бросились к ней и настороженно обнюхали Счастливчика. Одного из них, здоровенного черного пса, Счастливчик запомнил по драке в долине – внешне он походил на Марту, разве что чуть пониже ростом и без намека на ее добродушие. Остальные двое были ему незнакомы – некрупная белая с коричневыми подпалинами собака и еще одна, долгоухая и косматая, с умными, но злыми глазами.

– Это еще кто? – проворчал большой пес, брезгливо поводя носом. – Только не говори, что это один из тех убогих собачек-на-поводочках!

Счастливчик поднял загривок, но тут же заставил себя проглотить оскорбление. Если он потеряет выдержку, Собака-Лес может счесть его глупым пустобрехом, недостойным покровительства. Однако он ни в коем случае не должен показывать страха. Если он будет вести себя чересчур приниженно, эти надменные и злобные псы запросто могут потерять к нему всякий интерес и разорвать в клочья, просто для развлечения.

Лапочка даже ухом не повела, хотя черный пес был чуть ли не вдвое крупнее ее. Она лишь решительно дернула подбородком:

– Он со мной, Порох. У тебя есть возражения? Если да, то я думаю, ты захочешь изложить их Альфе.

Огромный пес недовольно заворчал, однако было очевидно, что меньше всего на свете ему хотелось бы вслух высказать свое мнение перед альфой. Громкий шорох, раздавшийся в кустах, положил конец разговору.

Счастливчик дернулся в сторону, когда из зарослей высунулась морда черно-белой пастушьей собаки, как две капли воды похожей на Микки.

– Что вы тут шум подняли? – проворчала собака. – Не даете щенкам уснуть!

– Прости, Луна, – отозвалась Лапочка, и Счастливчик впервые услышал в ее голосе прежнюю теплоту. Она наклонила голову и потерлась носом о нос собаки-матери. – Иди к щенкам, не оставляй их одних. Мы постараемся больше не шуметь.

– Да ладно, раз уж я тут… – Луна с наслаждением вытянула передние лапы, и на Счастливчика повеяло запахом молока и мягких теплых щенков. – Я страшно проголодалась, малыши ведь так быстро растут! А аппетит у них растет еще быстрее… Может, кто-то принесет мне поесть? Пожалуйста…

Лапочка стремительно повернула голову и рявкнула на мелкого песика, съежившегося на краю поляны:

– Омега! Живо принеси Луне еды!

Песик нервно вздрогнул, подскочил и вприпрыжку понесся к ней. Насколько мог разглядеть Счастливчик, это было довольно жалкое существо с крохотными ушами и сморщенной мордочкой. Пробегая мимо собак, омега на миг запнулся и скосил на пришельца свои черные глазки-бусинки.