«Странно, что я еще держусь на лапах», – думал он по дороге. Его злило то, как предательски дрожат его мышцы, и этот гнев помогал хоть немного справиться со страхом.

Счастливчик мчался к озеру. У него не было времени напиться, он просто окунул в воду свою перепачканную морду, чтобы смыть с нее оленью кровь и последние оставшиеся шерстинки Торфа. Закончив, он вороватой трусцой вернулся в лагерь. Постоял под кустами, переводя дыхание, потом как можно небрежнее вышел на поляну.

«Если бы они услышали, как колотится мое сердце, я бы вмиг стал падалью», – подумал он. Но никто ничего не замечал. Медленно, мучительно медленно, сердце Счастливчика стало успокаиваться, и он растянулся на новом месте, как будто ничего не случилось и он просто решил прилечь.

«Кажется, дело сделано».

Но восторг облегчения почти сразу же сменился муками стыда и ужасом перед содеянным. Заметив Омегу, подобострастно семенившего по поляне, Счастливчик спрятал морду в лапах и тихонько зарычал, содрогаясь от ненависти.

Многие собаки дремали перед ужином, но Счастливчик не мог уснуть. Каждая жилочка его тела дрожала от напряжения, каждая косточка стонала от страха. Все ждали, когда Альфа даст сигнал к началу вечерней трапезы, и с каждым мгновением смертельный ужас все сильнее охватывал Счастливчика. Наконец, когда он почувствовал, что больше не выдержит, полуволк широко зевнул, встал и потянулся, а Лапочка быстро вскочила со своего места.

Альфа спрыгнул со скалы и неторопливо вышел на середину поляны, чтобы своим гулким лаем созывать стаю.

– Пора есть.

Патрульные собаки побежали к сосне, чтобы перетащить добычу в центр поляны, и Счастливчик увидел, как они переглядываются, вздыбив загривки и вытянув хвосты. Быстро, гораздо быстрее, чем обычно, патрульные бросили добычу на привычное место и торопливо попятились назад.

«Они заметили. Они увидели, что случилось!

Они знают, что сейчас разразится гроза…»

Когда задняя лапа брошенной на землю туши перестала дрожать в воздухе, Альфа все так же неторопливо вышел вперед.

Он стоял неподвижно, сурово и молча, и быстрый шепоток полетел по стае.

Казалось, будто воздух на поляне начал потрескивать от близости грозы.

Альфа наклонил голову и обнюхал олений бок. Когда он снова поднял морду, его огромные клыки были обнажены, а глаза полыхали бешенством. Он запрокинул голову и испустил вой, исполненный лютой злобы.

На поляне стояла мертвая тишина, даже листья перестали шуршать над головами стаи. Даже птицы притихли, страшась подать голос.

Ибо на свете нет ничего страшнее волчьего воя.

– Кто. Это. Сделал?

Глава XVII

Альфа стремительно обернулся к стае, и взгляд его желтых глаз был ужаснее всего, что Счастливчик видел в своей жизни.

– КТО?

Полуволк ударил лапой по земле. Потом резко повернул голову и процедил что-то в сторону. Когда он снова поднял глаза, его взгляд был устремлен прямо на Счастливчика.

Кровь в жилах Счастливчика превратилась в лед, это было так страшно, что он сам не понял, как у него хватило сил не упасть на землю и не признаться. Ему хотелось расцарапать когтями свою морду, чтобы стряхнуть с нее черные волоски, которые – он был в этом уверен! – предательски остались там. Но нет… нет, он не мог позволить себе такого безрассудства.

Способны ли волки чувствовать мысли собак? Может ли Альфа узнать его мысли?

А если могут, то… успеет ли он убежать? Пожалуй, вряд ли…

Жалобный вой признания заклокотал в глотке Счастливчика, когда он увидел, как Альфа делает шаг вперед. К счастью, он не успел произнести ни звука, потому что Альфа шагнул не к нему.