Станислав. Я не знал…

Граф. Не перебивайте меня. Королева вольна поступать, как ей угодно. Ее занимают подобные шутки. Но порою она не отдает себе отчета в том, какой беспорядок могут произвести те силы, которые издали кажутся ей забавными, но становятся опасными, как только их действия приобретают общественный характер.

Для вас не секрет, что королева почтила ваши писания своим благорасположением? Так? Отвечайте!

Станислав. Что до меня, то я не придаю никакого значения этим строчкам. Я был крайне удивлен, услышав из уст Ее Величества, что королева ознакомилась с текстом и не считает его оскорбительным, а видит в нем только более или менее новый способ сочетания слов.

Граф. Сочетание слов было настолько неудачным — или удачным — все зависит от точки зрения, — что получилось подрывное произведение, провоцирующее скандал, и скандал произошел, страшный скандал. Вы знали об этом?

Станислав. Даже и не догадывался, и очень сожалею, господин фон граф. Ее Величество не сочло нужным поставить меня в известность.

Граф. Мне совершенно не нужно знать, каким образом Ее Величество королева, которая, повторяю, полностью свободна в своих поступках, вошла с вами в контакт. Я это выясню по возвращении. Мне важно знать, какую роль вы сыграли в Кранце и каким образом вам удалось добиться столь решительного переворота в сознании Ее Величества, чего никто не мог ожидать. (Помолчав.) Я слушаю вас.

Станислав. Вы меня удивляете, господин граф. О какой роли вы говорите? Королева волею каприза решила испробовать в роли чтеца одного несчастного поэта, жителя одного из своих городов. Вот и вся моя роль. Ни на какую другую я не смею претендовать.

Граф. Это верно. Не будем настаивать. Но если ваше присутствие в Кранце не имеет никакого отношения к перевороту в сознании Ее Величества, может быть вы постараетесь объяснить, почему вы переменились?

Станислав. Я плохо вас понимаю.

Граф. Я хотел сказать, может быть, вы не откажетесь попытаться объяснить, каким образом молодой, оппозиционно настроенный писатель в одночасье соглашается служить режиму. Да что там! Через две ступеньки пробежать иерархическую лестницу и оказаться в библиотеке королевы, на вершине горы, в горделивой позе. Подобное упражнение требует невероятной силы и ловкости.

Станислав. Случается, что молодость толкает человека в пагубную для него среду. Молодой человек быстро очаровывается и так же быстро устает. Для меня наступило время, когда ранее вдохновлявшие меня идеи перестали меня убеждать. Как все это скучно, господин граф. Королеву обвиняют во всевозможных мерзостях. Я решил принять ее предложение и составить собственное мнение. Мне хватило и беглого взгляда, чтобы убедиться в своей прошлой неправоте. Наша трагедия в том, что мы все очень далеки друг от друга, и одному человеку трудно познать другого. Когда люди знают друг друга, нет места печали и преступлениям.

Да вы же сами говорили, господин граф, что если бы королева показалась перед народом, между ними кончились бы все недоразумения.

Едва произнеся эти слова, Станислав понимает, какую совершил ошибку. Отворачивается. Граф придвигает кресло.

Граф. Где это я, черт возьми, так говорил?

Станислав. Пусть господин граф меня простит. Я заскользил по наклонной плоскости, как это случается со всеми, кто свои собственные слова приписывает другим людям. Мне казалось…

Граф. Что вам казалось? (Ударив шляпой по подлокотнику кресла, подчеркивает слово «что».)

Станислав (сильно покраснев). Мне показалось, что Ее Величество в разговоре со мной, господин граф, передала мне эти ваши слова.

Граф. Ее Величество королева была настолько любезна, что вспомнила о какой-то фразе, брошенной одним из ее самых ничтожных подданных. Я действительно мог сказать ей что-то в этом роде. Впрочем, это не более чем общее место: его легко подвести под любой смысл.