Сэм саркастически усмехнулся по поводу этого крайне маловероятного варианта и спросил:

– Ну а вы? Откуда вы?

«Как забавно он это сформулировал, – подумала Марта. – «Откуда вы?» Это напомнило ей вопросы – нескончаемые, с легким налетом экзистенциализма, – которые постоянно задавал ей Джастин.

– Из южных пригородов, – ответила она на вопрос.

– М‑м, – протянул Сэм. Сам‑то он едва ли бывал южнее Тридцать пятой улицы, куда ездил порой играть в сокс. Еще он был на нескольких концертах в театре под открытым небом в Тинлей‑парке. – А Терри… чем он занимался?

– Торговал фьючерсными контрактами. Рисковый бизнес: зарабатываешь за год кучу денег, а весь следующий год пытаешься не растратить их на случай неблагоприятной ситуации на рынке. Хотя у него неплохо получалось.

– Где он сейчас?

– В Нью‑Мексико. У него там новая семья.

– М‑да, странно. Другой остался бы поближе к сыну.

– Другой – да. – Она улыбнулась, опустила глаза и стала смотреть на салат – говорить о бывшем муже ей было явно неприятно.

– Вы упомянули, что хотите меня о чем‑то спросить, – сказал он любезно.

– Да, хотела. Боюсь только, это будет слишком смело с моей стороны.

– Ну что вы! Пожалуйста, спрашивайте.

– Вы слышали о судебном процессе в штате Небраска? По делу об убийстве? Жертва – частный детектив из здешних мест.

– Конечно.

– Так вот, я вроде как… имею к нему некоторое отношение. Я в списке возможных свидетелей и у защиты, и у обвинения.

– Вы шутите. Как так вышло?

Марта рассказала ему о дружбе и предательстве Сэлли Барвик. О том, как фотографии ее мальчика оказались в кармане убитого детектива, их дала ему жена ее бывшего лечащего врача, доктора Дэвиса Мура.

– У нас с Терри никак не получалось зачать ребенка, – объясняла она, – и мы обратились в «Клинику Новых Технологий Оплодотворения» к доктору Муру. Он помог, и появился Джастин.

Сэм сделал паузу, втянул носом воздух и заговорил только тогда, когда ему удалось справиться с ощущением легкой, неясной тревоги:

– Какое отношение имеет ко всему этому доктор Мур?

– Я не получила почти никаких объяснений от адвоката: он сказал, что, возможно, и не станет приглашать меня в качестве свидетеля, – а вот окружной прокурор хоть чем‑то помог. Судя по тем обрывочным сведениям, которыми они располагают, защита этого парня, Рикки Вайса, будет строиться на его утверждении, будто доктор Мур подослал Фила Канеллу, чтобы убить его.

Сэм молчал, притворяясь, что тщательно пережевывает телятину. Он старался вести себя как можно осторожнее, чтобы не выдать, как много он на самом деле знает о Муре. Похоже, она собралась забросать его вопросами, а он был не в том настроении, чтобы врать и не путаться в собственном вранье, и, подумав, сказал:

– В новостях все было как‑то непонятно, но картинка вроде как складывается. Получается совершенно безумная история про то, как футболист убил дочь доктора, правильно?

– Правильно. Мур говорит, что это неправда, но окружной прокурор сообщил мне, что Мур обратился в детективное агентство в Гурнее, которое, в свою очередь, наняло Сэлли, чтобы она делала для него фотографии моего ребенка. Я знала Сэлли только как фотографа и попросила ее регулярно, по нескольку раз в год, делать фотографии Джастина. Знаете, для семейного альбома.

«Доктор Дэвис Мур – педофил? – подумал Сэм. – Такая новость – конечно, если это правда, – будет послаще самого вкусного ужина», а вслух произнес:

– Боже мой! Неужто правда? Зачем доктору нужны были эти фотографии?

– Не знаю.