– А с кем же еще? – спросил он как будто из вежливости.

– Вечером накануне вынесения приговора? Ну, я не знаю. – Она смущенно улыбнулась. – Просто я удивилась, и все.

– Сказать по правде, у меня ведь не так уж много друзей осталось, – сказал Дэвис и тут же почувствовал, что это не самая удачная фраза для соблазнения. Зато очень верная. – Грэхема я и так слишком часто вижу в последние месяцы. Есть еще Уолтер Хиршберг, но в такой момент ужин со специалистом по этике вряд ли доставил бы мне удовольствие.

– Что ж, в любом случае приятно быть в этом списке. Спасибо тебе.

– Не за что.

– И не только за ужин.

Дэвис, конечно, слишком оптимистично истолковал ее мысль.

– Я имею в виду, спасибо за то, что оградил меня от всего этого, – сказала она, дотянулась до его руки и погладила ее. – Возможно, к тебе отнеслись бы с большим снисхождением, если бы ты им что‑нибудь рассказал. Выдал меня. Многие на твоем месте так и сделали бы, чтобы облегчить свою участь.

– Вряд ли я достоин того, чтобы облегчать мне участь. И потом, ты ведь действительно не имела к этому никакого отношения. По сути, я использовал тебя. А значит, мне бы не сократили срок, а наоборот, добавили.

Джоан убрала руку и дотронулась до жемчужного ожерелья на шее.

– Ты же говорил, что в тюрьму тебя не посадят, разве не так?

– Грэхем считает, что не посадят, но исключать этого все равно нельзя. По закону в таком случае лишение свободы обязательно, но он надеется, мне дадут условный срок.

– А что потом?

Он ответил не сразу: отпил вина – он заказал красное аргентинское «Шираз» – и прислушался к тому, как напиток приятно щекочет горло.

– Потом они готовы все забыть.

– Правда? – Джоан сделала высокую прическу, но волосы упрямо выбивались, длинные темные завитки спускались от висков, оттеняя карие глаза, к щекам.

– Прошло уже десять лет с тех пор, как я затеял эту историю. Пятая часть моей жизни. Худшая часть. Я сделал многих людей несчастными, а то и похуже. И тебя в том числе. Кто знает, может быть, убийца Анны Кэт уже давно мертв или гниет где‑нибудь в тюрьме. Это вполне возможно. Пора перестать думать о нем и постараться навести в жизни порядок. Не так уж много мне осталось.

– Не надо стыдиться того, что ты пытался сделать, – сказала Джоан. – Да, это было глупо. – Она открыто взглянула ему в глаза. – Но ты делал это из любви к Анне Кэт. А в том, что случилось с Джеки, твоей вины нет.

– По‑моему, есть.

– Да нет же, Дэвис! Я не хочу говорить о ней плохо, но ведь она была действительно больна.

Подошли официанты. Дэвис и Джоан молча смотрели друг другу в глаза, пока они не отошли, тогда только Джоан закончила мысль:

– Ты знаешь, что Джеки проткнула колеса моей машины?

– Не может быть! Когда?

– Месяца за четыре до того, как умерла. Машина стояла на подъездной дорожке к дому, где у меня квартира. Я поставила ее туда во вторник вечером. А в среду утром обнаружила, что шины спущены.

– Откуда ты знаешь, что это сделала именно она?

– А она и не пыталась это скрывать. На следующий день она пришла ко мне домой и сказала, что лучше бы мне держаться от тебя подальше. Я попыталась объяснить ей, что между нами ничего нет. Это было не совсем правдивое заявление, но ведь сексуальных отношений у нас действительно не было.

– Почему ты не обратилась в полицию?

– Да ты что, Дэвис! Не могла же я заявить на твою жену.

– Надо было рассказать мне об этом…

Она фыркнула:

– Было бы только хуже.